Российское гуманистическое общество

www.humanism.ru

3. Философия «средней классики»

3. Философия «средней классики»  (V в. до н.э.):  рассудочное познание Космоса

Вторая половина V в. до н.э. – время расцвета экономической и культурной жизни Древней Греции. В области политической жизни рабовладельческая демократия восторжествовала над рабовладельческой аристократией. В сфере культуры это время получило название античного Просвещения. Между обоими процессами существует тесная связь.

Социально-политическая жизнь Греции была сложной. Древняя Греция представляла собой сотни полисов с различными государственными устройствами. Они образовывали всевозможные союзы и коалиции, которые враждовали между собой, объединялись и снова распадались. Рабовладельческая демократия и рабовладельческая аристократия создавали тайные общества (гетерии). Члены этих объединений должны были поддерживать друг друга в судах, народных собраниях и т.д., руководствуясь родственными и классово-имущественными интересами. И хотя в демократических полисах, поддерживаемых Афинами, все свободнорожденные граждане имели право участвовать в управлении делами полиса, однако далеко не все имели возможность осуществить это право. Из-за занятости ремесленники, крестьяне, рыбаки и другие не могли принимать участие в заседаниях суда, народного собрания. К тому же участие в таких заседаниях требовало определенных знаний, навыков, умения разбираться в сложных и запутанных юридических и политико-экономических вопросах. Поэтому не каждый участвующий в заседании суда и народного собрания понимал происходящее на них. Так, Платон в диалоге «Горгий» устами Сократа говорит, что в этих собраниях преимущественно имеются люди дерзкие, наглые, ловкие, знающие психологию толпы. Постепенно все эти занятия становятся чуть ли не профессиональным делом, потребовавшим специальной подготовки и специальных знаний. Появляются платные учителя – софисты, преподаватели, готовые научить любого ораторскому искусству, красноречию и т.п. Среди таких «учителей» оказалось немало просто шарлатанов и пройдох.

Но вместе с тем это время оставило заметный след в истории античной литературы, театра, архитектуры: идет строительство Парфенона, украшается Акрополь, в театре ставятся трагедии Эсхила, Софокла, Еврипида, Аристофана… Маркс так писал об этой эпохе: «Величайший внутренний расцвет Греции совпадает с эпохой Перикла… В эпоху Перикла, Софисты, Сократ, которого можно назвать олицетворением философии, искусство и риторика вытеснили религию…»[1]. Эпоху античного Просвещения невозможно оценить однозначно. «Омассовление» культуры, образования приводят к тому, что получение знаний становится модой. Наука, бывшая занятием мудрецов, теоретиков-одиночек, перестает быть священным делом. Поставленная на службу политическим страстям и интересам наука превращается в орудие борьбы, а не в средство достижения истины. Популяризация науки приводит к ее упрощенчеству, чтобы она могла стать понятной толпе. «Научные» споры, диспуты превращаются в вид спортивного состязания. Споры идут в банях, симпосионе (званый пир, застольная беседа, часто заканчивающиеся оргиями, так что в Спарте и на Крите они были запрещены), в палестрах (частные школы для физических упражнений). Считалось признаком хорошего тона уметь ввернуть во время разговора пару ученых фраз, показать свою образованность и осведомленность. В. Виндельбанд, характеризуя античное Просвещение, отмечал: «Упоение образованностью превращается в оргию отрицания; за демократизацией знания следует демократизация образования: ибо деморализовано всякое общество, которое потеряло единство своих нравственных убеждений и растерянно хватается то за одно, то за другое, чтобы после этого грехопадения закрыть свою наготу лоскутьями знаний»[2]. Так что античное Просвещение было противоречивым явлением, и оно заключало в себе определенную опасность для духовного развития общества.

Продуктом античного Просвещения стало такое явление, как софисты. Первоначально это слово обозначало «мудрец», «мастер», «искусник», «художник», «знаток»…, одним словом, знающий до тонкостей свое дело, и ничего предосудительного в себе не заключало. Но уже во второй половине V в. до н.э. им стали обозначать платного учителя, бравшегося любого научить риторике, грамматике, стилистике, ораторскому искусству, красноречию, умению выступать в судах, народных собраниях, вести любой спор и побеждать в нем. Но поскольку философия в Греции всегда почиталась и с ней связывались мудрость и ученость, то софисты учили и «философии», выдавая себя за философов. Справедливости ради надо сказать, что среди софистов были и действительно настоящие философы. Сложившуюся позднее традицию рассматривать софистов исключительно как платных учителей, готовых пойти на любое шарлатанство, циничных и бессовестных, не стоит переносить на настоящих философов-софистов. Философы-софисты заняли свое место в истории античной философии. К сожалению, источники, позволяющие судить об их философии, очень скудные. Сами они просто не писали своих трудов и не оставили ничего, кроме отдельных фрагментов. Мы судим о них по произведениям Платона и Аристотеля. Заслугу философов-софистов В. Виндельбанд видит в том, что «лучшие из них, с Протагором во главе, углубляли эти практические правила подробным исследованием того, как образуются и как могут быть ясно изложены человеческие мнения и оценки»[3]. С софистикой как философским течением связан переход философии от натурфилософии к проблемам человека и общества. Можно говорить, что они начали придавать античному мировоззрению черты антропоцентризма, антропологизма. Новый характер благодаря софистам принимает и гносеология, обратившая внимание на субъективный элемент в нашем знании. Софисты не отказываются и от космологической, «физической», проблематики, но ставят эти вопросы в связи с человеком и обществом.

Софистов принято делить на старших и младших, выделяя в истории софистики два периода. Наиболее известными старшими софистами были Протагор, Горгий, Гиппий, а из младших – Алкидам, Пол, Ликофон. Знаменитое протагоровское «Человек есть мера всех вещей существующих, что они существуют, несуществующих же, что они не существуют» – свидетельство антропологического поворота в философии.

В большинстве же своем софисты, как уже отмечалось, были платными учителями. Софисты и античное Просвещение были порождены демократией, но пользоваться ею могли только имущие и знатные. С другой стороны, богатые и знатные, отдавая своих детей в обучение софистам, не могли простить им «низкое» происхождение и большие гонорары. Но в то же время Сократ, который учил бесплатно и был окружен богатыми юношами, преследуется демократами. Парадоксально, но Сократ, яростный критик софистов, был осужден как софист.

Если говорить обобщенно о софистике в нашем сегодняшнем понимании, то это попытка связать не связуемое, возвести в закон случайное и не существенное, подменить понятия и придать несуществующему черты реальности. Для софиста главное – найти основание для необходимого утверждения, а далее путем логических ухищрений, приемов красноречия «срезать» оппонента, «заговорить» его. И делается это сознательно. Аристотель называл софистику «мнимой мудростью». Софисты видели цель спора, диспута не в обретении истины, а в посрамлении оппонента, чтобы казаться мудрым.

После всего сказанного о софистике и софистах в контексте античного Просвещения можно перейти к философии Сократа (469 – 399 гг. до н.э.)[4].. Определяя место Сократа в античной философии, Маркс писал: «Греческая философия начинается с серии мудрецов, к которым принадлежит ионийский философ Фалес, и она оказывается первой попыткой выразить в понятиях образ мудреца. Начало и конец, но не в меньшей степени и центр, средина есть софос, а именно Сократ»[5].

Сократ действительно центр, средина античной философии, находясь между ранней и поздней классикой, представляя своей философией самостоятельный этап. С него философия перестает быть только натурфилософией, наукой о субстанциях неизменных, вечных начал. Одно из наиболее употребляемых выражений Сократом, которое он использует в качестве начального, исходного тезиса для диалога, является «Познай самого себя». Правда, в «Протагоре», где он ведет диалог с софистом, он рядом поставил «Ничего сверх меры». С Сократа философия все больше становится философией человека. В известной степени Сократ продолжил линию софистов на познание самого человека, выступив при этом их оппонентом, что и проявилось во фразе «Ничего сверх меры».

Источников по философии Сократа очень мало. Сам Сократ не записывал свои произведения, поскольку у него было отрицательное отношение к письменному слову. В диалоге «Федр» Сократ говорит, что письмена не имеют души, они мертвы и не могут постоять за себя. Сократ не ценил письменное слово, его можно трактовать, как угодно. Письменному слову Сократ предпочитал диалог, живую беседу, в которой рождается мысль. Основной источник – диалоги Платона, в которых, как правило, главный участник – Сократ. Но здесь появляется сложность в определении того, насколько аутентично излагает Платон Сократа, не приписывает ли он Сократу собственные идеи.

С именем Сократа связан так называемый «антропологический поворот» в философии. Сократ видел назначение философии в познании самого человека и в содействии ему стать счастливым. Счастье человека заключается в добродетельной жизни. Чтобы жизнь стала добродетельной, человек должен познать самого себя, т.к. знание природы, Космоса не подвигает человека к счастью. Следовательно, философия должна учить мудрому образу жизни, а не многознанию. Диоген Лаэртский говорит, что Сократ «первым стал рассуждать об образе жизни и первым из философов был казнен по суду»[6]. В противоположность «фисиологам», которые сводили назначение философии к чистому созерцанию, теоретическому познанию, Сократ делает философию практической: философия должна учить человека нравственному поведению, побуждать его к правильным поступкам и действиям. Философия Сократа – это философия поступка. Поэтому-то Маркс и подчеркивает, что если сравнить Сократа с Христом, то «Сократ является воплощенной философией, а Христос воплощенной религией»[7]. Но философское знание только в том случае будет формировать добродетель и предохранять человека от дурных поступков, если оно само по своей сути, природе тоже будет нравственным. В этом случае философское знание послужит гарантией нравственного поведения. Философия, по мнению Сократа, не является плодом простой рефлексии, она результат нравственной деятельности.

Призывая к познанию человеком самого себя, Сократ разъясняет суть этого призыва, написанного на фронтоне Пифийского храма в Дельфах. Что в первую очередь в человеке является человеческим, как бы самоочевидным? Этот вопрос – центральный во многих диалогах Платона, в которых рассуждает Сократ. Душа, разум – отвечает Сократ. «Нужно ли мне с большей ясностью доказывать то, что именно душа – это человек?» – говорит Сократ, обращаясь к Алкивиаду. И продолжает: «Следовательно, тот, кто велит нам познать самих себя, приказывает познать душу». Далее Сократ поясняет свою мысль: «Можем ли мы назвать более божественную часть души, чем ту, к которой относится познание и разумение?»[8]. Значит, чтобы быть счастливым, надо познать самого себя. Знать самого себя – значит, знать свою душу, свой разум. Однако Сократ на этом не останавливается, он идет дальше.

О существовании разумной души мы узнаем через знание, которое продуцирует душа. Разумность души – ее способность познать – существует в форме знания. Таким образом, философия оказывается знанием о знаниях, а также знанием и о незнании: познать самого себя означает выявить и свое незнание о самом себе[9]. Вот с этого и начинается принципиальное расхождение с софистами.

Софисты, выдвинув тезис о человеке как мере всех вещей, свели содержание знания к его субъективному элементу. Все, что мы знаем о мире, учили софисты, мы знаем благодаря своим ощущениям, чувствам, которые субъективны. Поэтому объективного знания не существует. Отсюда проистекает и нравственный релятивизм софистов. Софист исходя из своего понимания природы знания, полагает, что он знает все – в меру своего понимания, – и поэтому может любому другому передать это знание, научить его своей мудрости.

Сократ, наоборот, считает: «Я знаю, что ничего не знаю». Добавляя при этом, что есть и такие, которые и этого не знают. Сократовское «незнание» не следует понимать в бытийном смысле, в обыденном значении: речь идет не о незнании как невежестве. Сократ, судя по диалогам Платона, вкладывает в этот тезис самые различные значения и смыслы. Он имеет в виду, что мало знает по сравнению с богами; этот тезис направлен против всезнайства полузнаек, «образованцев» софистов. Сократ борется с софистами как информационными просветителями, знание которых оторвано от нравственных идеалов. От такого знания люди не становятся мудрее, нравственнее, они не живут в соответствии с истиной, так как для них истины нет вообще. У Сократа тоже нет готовой истины, но он считает, что образованием можно пробудить интерес к ней, найти дорогу к истине. Софисты понимали образование как формирование деловитости, искусности, а Сократ видел назначение образования в формировании нравственной личности. Такое образование Аристотель назовет пайдейей: формирование нравственно-духовной самостоятельной личности.

Сократ утверждал, что наше знание не исчерпывается чувственными представлениями. Истинное знание является объективным по своей сути, хотя и выступает результатом субъективной деятельности. Подлинное знание стремится достичь истинности субъективным переживаниям, политическим пристрастием, личным интересом. Сократ верит в объективное существование истины. Ее можно достичь, если она есть. Но как достичь истины?

Путь, ведущий к истине, – диалог, совместный поиск, движение к истине. Цель диалога – не победа в споре, а постижение истины. Чтобы диалог стал диалогом, а не словесным побоищем, не заговариванием одного другим, необходимо соблюдать определенные правила, обязательные для всех нормы. Мышление, опирающееся на норму, соблюдающее меру, т.е. нормативное мышление, и есть разум.

Исходным в диалоге, считал Сократ, должно быть признание обязательных для всех представлений, понятий о предмете спора. Для этого надо освободить слово, выражающие эти понятия от многозначности, двусмысленности, неопределенности и случайности. Всем этим пользовались софисты, которые на игре слов строили свои доказательства. Надо найти такое значение слова, определяющего предмет спора, диалога, чтобы оно относилось ко всем обозначаемым предметам, освободить от всего личного опыта. Найти для него всеобщую, устойчивую основу, или смысл слова.

Сократ обратил внимание на два важных момента, мимо которых проходили его предшественники. Во-первых, он обратил внимание на то, что многозначность слова вытекает из отсутствия прямой связи звучащего, начертанного, написанного слова с предметом: в слове часто фиксируются случайные свойства и признаки предмета. Во-вторых, Сократ обнаружил отсутствие связи смысла вещи с предметно-вещественной структурой обозначенного объекта. А.Ф. Лосев назвал это явление иррелевантностью, т.е. свободой смысла вещи к ее реальному существованию. Здравый смысл, непосредственный личный опыт как бы говорят, что смысл вещи неотделим от вещественно-предметной структуры ее, смысл не может существовать самостоятельно, однако логика утверждает, что это возможно. Например, здравый смысл говорит, что стол и смысл стола не могут существовать самостоятельно, независимо друг от друга. А логика доказывает, что смысл стола существует самостоятельно. В данном случае логика фиксирует, хотя и выражает это неадекватно, тот факт, что человеческая субъективность часто независима от чувственно материального Космоса, человек как бы нейтрален, свободен – иррелевантен – к миру вещей, миру предметов.

Дело в том, что для нас часто смысл вещи не связан с ее материально-вещественной структурой: мы видим ее смысл в «следах» человеческой субъективности, запечатленной в вещи, а не все полезности. И этот смысл вещи умопостигаем, он мыслимый. Данный факт послужил Сократу основанием, чтобы поставить вопрос о соотношении общих понятий и единичных вещей.

Сократ хочет найти ту объективную и устойчивую, реальную всеобщность, которая не была бы связана с личной индивидуальной изменчивостью. Чтобы найти такую основу понятий, надо признать реальность, стоящую над всеми индивидуальными представлениями. То есть Сократ ищет в сознании такое объективное содержание, которое и будет знанием, обязательным для всех. В качестве такой объективной надындивидуальной реальности является для Сократа божественный разум, который в известной мере родствен человеческому разуму. Человек, правда, не имеет об этом готового знания: он дремлет, его надо разбудить, чтобы человеческому разуму открылась истина. Но до конца она ему никогда не откроется.

Совершенно очевидно, что Сократ отказывается от натурфилософских умозрений познать последние структуры и причины всего сущего, чтобы вывести из них абсолютное знание. Одновременно Сократ выступает против релятивизма и субъективизма софистов, с их нигилистическим отношением к традициям, законам, порядку. При этом Сократ стремится доказать возможность объективного истинного на примерах повседневной, будничной жизни, близкой и понятной большинству людей, которые живут такой жизнью.

Человеческий разум можно разбудить, пользуясь особым методом, названным Сократом майевтикой (в честь профессиональных занятий своей матери Финареты: она была повивальной бабкой, повитухой). В науке этот метод получил название гипотетико-индуктивный. С помощью этого метода Сократ и ведет диалог для уяснения сути общих понятий.

Сущность гипотетико-индуктивного метода в том, что условно принимаемое допущение подвергается логическому анализу на основе жизненных фактов или вымышленных, приводит к выводу: общее несводимо к отдельным его проявлениям, к единичному. Сократ ищет определения общих понятий на основе изучения отдельных вещей, которые можно подвести под эти понятия. Прежде чем говорить, прекрасна ли эта вещь, мужествен ли данный поступок или справедливо ли решение, надо сначала выяснить, что такое прекрасное, мужество, справедливость вообще. Обыденная мысль часто сводит общие понятия к частным признакам конкретных вещей. Но при этом получается, что прекрасная черта для одного рода вещей, оказывается безобразной для другого. Сократ же ищет прекрасное, справедливое и т.д. существующими как бы сами по себе, не связанными со свойствами и признаками реальных отдельных предметов и явлений. В данном случае Сократа можно сравнить с Кантом. Сократа интересует не что считается моральным или нравственным в том или ином полисе, той или иной социальной группой, а что такое моральность как таковая, в абсолютном смысле.

Философия Сократа не была принята ни одной партией. Демократы-софисты увидели в ней аналогию отживающего мира рабовладельческой аристократии, защиту консервативных устоев, а консерваторы-аристократы усмотрели в философии Сократа теоретическое обоснование софизма, подвергавшего критике натурфилософию, представлявшихся им защитой вечных принципов, на которых базировалась рабовладельческая аристократия.

Философия Сократа оказала огромное влияние на развитие последующей философской мысли. После Сократа не могло сохраниться старое понимание философии, ее роли в духовной жизни общества. В философию прочно вошла антропологическая проблематика, обнаружилось влияние философии на культуру в целом. Введя диалектику и логику в философский спор и подвергнув критике наивную веру в непосредственное знание и самоочевидность материального Космоса, Сократ убедительно показал существование идеальной, духовной реальности, которая для него самого существовала в божественном разуме. В данном случае сократовская мысль не совсем адекватно выражена: сократовские боги в значительной мере – просто олицетворение нравственных начал. У Сократа оказалось немало учеников и последователей, создавших целый ряд школ, получивших название «сократовских». К ним относят такие школы, как мегарская, киническая, киренская. Конечно, название «сократическая школа» достаточное условное, но в то же время всех их объединяет признание Сократа в качестве своего учителя.

Самым известным учеником Сократа является Платон. Он продолжил сократовский поиск той объективной реальности, которая не зависела бы от вечно изменяющегося и перетекающего друг в друга мира вещей. Вот эта реальность, по Платону, и должна стать предметом знания и разумной мысли. Платон, переработав идеи Сократа, создал систему объективного идеализма, и его действительно можно рассматривать как ученика и последователя Сократа. С именем Платона связана новая глава в истории античной философии.



[1] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 98–99.

[2] Виндельбанд В. Избранное. Дух и история. М., 1995. С. 62.

[3] Виндельбанд В. Указ. cоч. С. 368.

[4] Художественный образ Сократа, не противоречаший исторической достоверности, мы находим в романе «Сократ» Й. Томана и М. Томановой [Пер. с чешкого. М., 1983].

[5] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 40. С. 50.

[6] Диоген Лаэртский. Указ. соч. С. 109.

[7] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 40. С. 112.

[8] Алкивиад. 130, 133.

[9] См.: Хармид. 167.