Российское гуманистическое общество

1. «Упразднение философии»:  к вопросу о предмете марксистской философии

Одно предварительное замечание: рассмотрение философии марксизма мы начинаем с рубежа 1843–1844 г., когда Маркс и Энгельс сознательно перешли на позиции нового материализма и коммунизма как реального гуманизма. Эволюции их взглядов до этого времени мы не касаемся[1].

Итак, основоположники марксистской философии говорят, что их философия начинается с того, перед чем остановилась немецкая классическая философия. Много лет спустя, вспоминая времена своей молодости, Энгельс напишет: «Но шаг, которого не сделал Фейербах, все-таки надо было сделать. Надо было заменить культ абстрактного человека, это ядро новой религии Фейербаха, наукой о действительных людях и их историческом развитии». Следовательно, ближайшей задачей философии, по Марксу, является, «после того как разоблачен священный образ человеческого самоотчуждения – самоотчуждение в его несвященных образах. Критика неба превращалась в критику земли, критика религии – в критику права, критика теологии – в критику политики»^[2].Но это ближайшая задача, не исчерпывающая предназначение философии. Следующий шаг заключался в исследовании самого действительного мира, т.к. «человек – не абстрактное, где-то вне мира ютящееся существо. Человек – это мир человека, государство, общество»^[3]. Мир человека – это мир, система общественных отношений, возникающих на основе их обмена своей деятельностью. Значит, надо исследовать природу человеческой деятельности. Преобразование мира должно преследовать цель создать условия для реализации человеком своей универсальной родовой сущности. И здесь Маркс подходит к проблеме роли, места экономических, производственных отношений как базисных в системе общественных отношений («форм общения»). Вот тогда-то и обнаруживается, что деятельность человека в конкретных исторических формах – способ производства – отнюдь не является универсальной и она совсем не представляет индивиду возможности для целостного (тотального) развития. Следовательно, надо переходить с философско-абстрактного уровня анализа человека и его деятельности к анализу конкретно-исторических форм общения людей, способов их деятельности. Таким образом, материализм Маркса становится историческим.

В процессе критики старой философии Маркс и Энгельс предпринимают попытку преодолеть крайности абсолютного идеализма и антропологического материализма, осуществив их синтез. В подтверждение сказанного сошлемся на «Экономическо-философские рукописи 1844 г.» К. Маркса, в которых явственно видно, что новое мировоззрение в своих исходных принципах сформировалось. В них Маркс отмечает, что «последовательно проведенный натурализм или гуманизм отличается как от идеализма, так и от материализма, являясь вместе объединяющей их обоих истиной»[4].

Внешне это преодоление крайностей выражается в том, что Маркс отказывается от противопоставления науки о природе и науки о человеке, следуя последовательно проведенному принципу историзма. «Общественная действительность природы и человеческое естествознание, или естественная наука о человеке, это – тождественные выражения», – пишет Маркс. И далее замечает: «Впоследствии естествознание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука»^[5].У Маркса и Энгельса пока нет прочно установившегося и закрепившегося за этой наукой названия. Они будут ее называть «новым материализмом», «современным материализмом», «реальным гуманизмом» и просто «историей».

Иногда эти названия расцениваются как не преодоленное влияние Фейербаха, сохранившее свои следы в терминологии. Но вот в «Немецкой идеологии», в которой авторы прямо заявляют: «мы направляем эти замечания именно против Фейербаха». Они пишут: «Мы знаем только одну единственную науку, науку истории. Историю можно рассматривать с двух сторон, ее можно разделить на историю природы и историю людей. Однако обе эти стороны неразрывно связаны»^[6].Следовательно, то, что они называют историей, не является исторической наукой в нашем сегодняшнем представлении. Эту историю интересуют особые «исторические загадки» и особые исторические коллизии (словечко «загадка» будет часто фигурировать в творчестве Маркса и Энгельса^[7]). О каких загадках идет речь? Приведем слова Маркса: «Такой коммунизм, как завершенный натурализм, == гуманизму, а как завершенный гуманизм, == натурализму; он есть действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он – решение загадки истории, и он знает, что он есть это решение». Историю, которая дает теорию решения этого спора, Маркс и Энгельс назовут в «Немецкой идеологии» материалистическим пониманием истории, а позднее историческим материализмом. Это разные названия одного и того же нового философского мировоззрения. Науку, в которой совпадают история природы и история общества, природоведение и человековедение, назвать философией в старом смысле слова уже нельзя. Это действительно особая мировоззренческая система. О современном или историческом материализме Энгельс скажет, что «это вообще уже больше не философия, а просто мировоззрение, которое должно найти себе подтверждение и проявить себя не в некоей особой науке наук, а в реальных науках. Философия, таким образом, здесь «снята», т.е. «одновременно преодолена и сохранена», преодолена по форме, сохранена по своему действительному содержанию»^[8].

Поскольку философия дает теоретическое обоснование мировоззрению, постольку в целом ряде основных проблем между философией и мировоззрением устанавливается тесная связь и соответствие. Но одновременно философия перестает быть особой наукой, поглощающей другие науки, статус научности которых зависит от степени приближения к философии, как это было у Гегеля.

С точки зрения Маркса и Энгельса, философия, став просто мировоззрением, не сводится ни к онтологии (метафизике), ни к гносеологии, ни к аксиологии… В мировоззрении онтология, гносеология, аксиология … выступают аспектами мировоззренческой системы, которая дает целостное знание о мире. Ни одна философская проблема теперь не является автономной, а учение о ней – самостоятельной философской дисциплиной. Маркс выступает против дробления философии на самостоятельные философские науки (дисциплины), у каждой из которых свой специфический предмет. Вместе с тем он не разделяет и гегелевскую концепцию философской системы, в которой все подчинено логике, по отношению к ней все остальные науки выполняют «служебную», «прикладную» роль. Философия в качестве теоретического мировоззрения придает совершенно новый вид, характер всем проблемам классической философии.

Маркс и Энгельс действительно не были философами в том смысле, что они являлись только гносеологами, логиками, или, скажем, этиками-моралистами. И прежде всего потому, что, исходя из принципов материалистического понимания истории, «мораль, религия, метафизика и прочие виды идеологии и соответствующие им формы сознания утрачивают видимость самостоятельности. У них нет истории, у них нет развития…»^[9]вне истории общества, истории культуры, часть которой они составляют. Называя свое философское мировоззрение «историческим материализмом», «материалистическим пониманием истории», «наукой о действительных людях и их историческом развитии», основатели новой философии как бы подчеркивали, что проблемы старой философии являются, по существу, вопросами социальной общественной истории, «даже туманные образования в мозгу людей, и те являются необходимыми продуктами, своего рода испарения их материального жизненного процесса…»^[10], поэтому могут найти свое позитивное решение в рамках единого знания.

Исторический материализм не является универсальной наукой, сменившей Логику Гегеля или антропологию Фейербаха. Это новый метод, объединивший в систему социально-философское познание. Маркс и Энгельс не рассматривают исторический материализм как специфическое знание, как одну из общественных социальных наук, возвышающуюся над всеми остальными и даже подменяющую их. Исторический материализм они трактуют как методологию социально-философского познания – иного и не бывает, – позволяющего преодолеть разрыв между естествознанием и обществознанием на основе историко-материалистического подхода к истории общества и к истории природы. Суть этого нового подхода заключалась в понимании бытия как общественного бытия.

Философия, перестав быть особой наукой, претендующей на систему абсолютного знания о мире в целом, вместе с тем не отказывается от целостного знания о мире. Но это целостное знание продуцируется не из абстрактных, умозрительных принципов – «абстракции эти сами по себе, в отрыве от реальной истории, не имеют ровно никакой ценности»^[11],– они выводятся из анализа реального жизненного процесса и обобщения результатов положительных наук.

Вероятнее всего потому, что на смену философии пришло целостное мировоззренческое знание, за марксистской философией закрепилось сегодня так много различных названий.

Польский философ-марксист А. Шафф утверждает: «У марксизма есть собственная философия, прежде всего – философская антропология (философия человека)»^[12], интерпретируя философскую антропологию Маркса как теорию общественного развития, в центре которой стоит человек.

Э. Фромм в работе «Концепция человека у Маркса» называет марксистскую философию «антропологической интерпретацией истории»^[13].

С. Булгаков, русский философ, определяет философию Маркса как «экономический материализм», подчеркивая, что Маркс-политэконом парализует Маркса-философа^[14].Философию марксизма называют и «философией практики», и «феноменологией труда» и т.д.

Нам представляется, что самое точное название, наиболее адекватное духу философии марксизма – исторический материализм. Во-первых, Маркс противопоставляет исторический материализм старому созерцательному метафизическому материализму, который, будучи материализмом в понимании природы, применительно к обществу оказывается идеализмом и даже «враждебным человеку». Во-вторых, называя, так свою философию, Маркс вскрывает глубинную ограниченность классического идеализма.

Маркс критикует идеализм не за то, что последний видит сущность человека в его духовности или в признании духовного творческого начала первичным по отношению к наличному бытию человека. Маркс критикует идеализм за то, что последний берет гносеологическое отношение человека к миру в качестве исходного для человеческого рода. Маркс, наоборот, настаивает на том, что прежде чем мы рассмотрим человека в качестве чистого сознания, мыслящего субъекта, он является в первую очередь чувственно-деятельным, практическим существом, онтологически связанным со своим миром. Человек живет миром, а не созерцает. Вообще применительно к людям не имеет смысла говорить о первичности или вторичности материи или сознания, бытия или жизни: «Бытие есть реальный процесс их жизни» (Маркс). И Маркс делает из всего этого следующий обобщающий вывод: «В прямую противоположность немецкой философии, спускающейся с неба на землю, мы поднимаемся с земли на небо, т.е. мы исходим не из того, что люди говорят, воображают, представляют себе, – не исходим также не из существующих только на словах, мыслимых, воображаемых, представляемых людей, чтобы от них прийти к подлинным людям; для нас исходной точкой являются действительно деятельные люди»^[15].

Исторический материализм и есть философия марксизма, понимаемая ее основателями как теория мировоззрения, установкой которого является определение оснований человеческого бытия и его смысла, чтобы помочь человеку выработать определенные способы самоориентации и самоуправления своей жизнедеятельностью.

В отечественной философии советского времени марксистская философия определялась как наука о наиболее общих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления. Это определения было общепринятым, хотя уже и тогда появлялись сомнения в его правильности. Многие полагали, что оно не является определением всей философии, а лишь материалистической диалектики, которой не может исчерпываться философия марксизма. Прежде всего потому, что в официально признанном определении марксистской философии отсутствовала проблема человека как центральная и главная проблема. Вследствие этого философия утрачивала свою мировоззренческую функцию. Но этим не исчерпывались недостатки существовавшего определения философии.

Другим существенным недостатком оказывалось сведение философии к науке. А это уже вело к утрате философским знанием своей специфической природы: ценностного характера.

Обращение к философскому наследию Маркса и Энгельса показывает, что в качестве науки о наиболее общих законах развития природы, человеческого общества и мышления они рассматривали не философию, а диалектику. Энгельс писал: «Таким образом, история природы и человеческого общества – вот откуда абстрагируются законы диалектики. Они как раз не что иное, как наиболее общие законы обеих этих фаз исторического развития, а также самого мышления»^[16]. При этом Энгельс замечал, что диалектика – это то, что сохраняется положительного, рационального с упразднением старой философии. Перечислив, что не может быть сохранено от философии Гегеля, Энгельс говорит: «За философией, изгнанной из природы и из истории, остается, таким образом, еще только царство чистой мысли, поскольку оно еще остается: учение о законах самого процесса мышления, логика и диалектика»^[17]. Та же мысль повторяется в «Диалектике природы»: «За вычетом всего этого остается еще гегелевская диалектика»^[18].Кажется совершенно ясно, что речь идет не о том, к чему сводят Маркс и Энгельс свою философию, а о том, что сохраняется ими от старой философии.

Упразднение старой философии Маркс и Энгельс рассматривали как ее «обмирщение», означавшее, что в центре ее внимания должны стоять не гносеологические проблемы, а социальные. Они видят недостатки предшествующей немецкой философии в том, что она постоянно стремится строить абсолютно законченные, замкнутые спекулятивные системы и противопоставлять их реальной жизни: «Философия, а в особенности немецкая философия, имеет склонность к уединению, к тому, чтобы замыкаться в своей системе и предаваться бесстрастному самосозерцанию»^[19]. А философия должна стать мирской, она должна жить теми проблемами, которыми живет человек. Для этого она должна продуцировать знание, представляющее «живую душу культуры».

Задача философии, по их мнению, не сводится к мыслительному синтезированию противоречий действительного мира и к их спекулятивному устранению путем создания умозрительной цельной картины мира. «Омирщение» философии не должно ограничиться только критикой неразумности мира: философия не форма существования абсолютного духа, а лишь выражение духа своего времени. Ее предназначение в том, чтобы помочь человеку понять свое место в мире, быть формой самосознания человека, т.е. главный вопрос философии – это вопрос об отношении человека к своему миру.

Разумеется, «конец» старой классической философии не следует трактовать в негативном плане, философия марксизма в известном смысле есть продолжение классической философии, особенно немецкой. В рамках основного мировоззренческого, философского вопроса «человек-мир» Маркс и Энгельс решают все проблемы, в том числе и поставленные классической философией.