Российское гуманистическое общество

www.humanism.ru

6. Отчуждение неотчуждаемого

 

6. Отчуждение неотчуждаемого

Возвратимся теперь к вопросу о том, почему некоторые из людей (возможно, даже большинство) безразличны к себе как существам, обладающим своим собственным и уникальным Я? Почему они чаще всего не помнят о нем или не желают его знать, заботясь больше о своем теле, увлекаясь каким-нибудь ремеслом или занятием, относящимся к их Я в лучшем случае косвенным образом? Почему, наконец, некоторые из нас даже зная о своем Я или чувствуя его, готовы — иногда даже с радостью и облегчением — отказаться от своей индивидуальности и неповторимости, связанной с уникальностью Я?

Ответы на этого рода вопросы лежат скорее всего в области психологической, ценностной (аксиологической) и социальной. Люди, фактически отказывающиеся от своего Я, видимо, не склонны по самым разным субъективным и объективным причинам высоко ценить связанную с ним их собственную неповторимость; они, как кажется, нечувствительны к идущей от него универсальности свободы и смысла — смысла быть, существовать в качестве такого и никакого иного живого или неживого существа. Говорят, что далеко не все из нас обладают достаточно сильным чувством личности, что это чувство бывает неразвитым или подавленным. Некоторые безразличны к себе просто из-за лени. Если же вспомнить о встречающейся среди людей тяге к самопожертвованию, то легко представить себе, так сказать, имперсональный, т.е. безличный тип личности. Возможно, в этом нет ничего необычного или противоестественного, ведь встречаем же мы людей, не склонных нести бремя свободы и ответственности и стремящихся к тому, чтобы передать их кому-то другому в обмен на покровительство, защиту, спокойствие, кусок хлеба и т.д.

Но во всяком случае люди, не признающие или отрицающие свое Я, фактически доказывают его наличие в себе, так сказать, отрицательным образом. Отказаться от того, чего у тебя нет или не может быть просто невозможно.

Очевидно, самым трудным и грустным случаем потери человеком своего Я является ситуация, когда он сломлен и забит [64] обстоятельствами жизни. Тогда эта забитость и сломленность должна оборачиваться для не забитых и не сломленных призывом и мольбой о помощи, которая во всяком случае должна быть посильной, осмотрительной и реалистической поддержкой человека, сбившегося или сбитого со своего Я.

Из безличного типа личности может сложиться и складывается особый тип верующего, для которого его растворение и исчезновение как личности в некотором общем сверхчеловеческом (нирвана, Хозяин, природа, ничто, Бог и т.д.) представляется естественным, вполне приемлемым, а в ряде случаев даже желанным и спасительным. Опять-таки нужно отметить, что наличие людей такого типа не отрицает существование в них индивидуального, личностного, неповторимого начала, т.е. Я.

Я связано с особого рода человеческой глубиной, с вертикалью, которую невозможно «выкорчевать» до конца. Суть дела не меняется от того, относимся ли мы к ней как к реальности, источнику и основе беспредельного совершенства и творчества, либо не знаем ее или стремимся отказаться от нее, даже если внешние обстоятельства и не заставляют этого делать.

Человеческое Я окутано полем разумности (разума) человека, его сознанием и самосознанием. Оно присуще человеку так же, как и он принадлежит ему. Я существует для человека и самого себя как самоценность, и по трезвом размышлении — как самая большая, абсолютная и высшая среди человеческих ценностей. Человеческое Я не просто идеально (духовно) и ценностно (аксиологично), но и экзистенционально, т.е. с ним связаны многообразные усилия человека жить, жить по-человечески, благополучно, достойно и счастливо. В центр своей жизни он ставит свое Я как достоинство, ценность и как смыслообразующий центр жизни. Это не значит, что человек только и делает, что думает о себе, рефлексирует по поводу своего Я и т.д. Но он заботится о себе. Даже дыхание, или милостыня, или потасовка, или преступление суть правильные или ложные способы самоподдержания человеком своей жизни, косвенный, изломанный или негуманный путь к себе или забота о себе как человеке. Я смыкается здесь с самим инстинктом жизни, с волей к жизни. Если Я — это цель, то к ней идут по большей части косвенным, даже казалось бы противоположным образом. Самоутверждение человека, укрепление его личного начала чаще всего осуществляется в труде, воспитании детей, в научном познании, через следование простым нормам нравственности и осознания, соблюдения правопорядка и установленных в обществе законов. Весь этот [65] опыт откладывается в сознании человека как непосредственный базис его дальнейшего бытия.