Российское гуманистическое общество

Гиви Гивишвили

1. ЧТО ПРОИСХОДИТ В МИРЕ

 Сегодня на наших глазах совершается грандиозное действо: развитие человечества входит в инфляционную, взрывную фазу. Никогда еще образ жизни миллионов не менялся так радикально и с такой ошеломляющей скоростью, как в последнее столетие. Научно-техническая революция и открытие новых экономических и социальных горизонтов возбудили беспрецедентно ожесточенные столкновения между цивилизациями. Мировое сообщество расколото, бурлит, его сотрясают непримиримые противоречия.

 Что их порождает? Три главных возбудителя: мировоззренческие разногласия, материальные интересы и национальная спесь. Противоречие первое: сегодня к религиозным претендентам на мировое господство (прежде всего, христианству, исламу, буддизму) добавились светские (главным образом, марксизм и фашизм) верования. Несмотря на то, что некоторые из них претерпели чувствительные уроны, складывать оружие никто не собирается. Их адептов не останавливает ни стагнация христианства и рецессия буддизма, ни деморализация марксизма и крах фашизма. Ислам даже переживает возрождение, а становящийся на ноги атеизм теснит все идеологические (религиозные и светские) доктрины. Ставя себе целью расширение собственного «жизненного пространства», все вместе они формируют первую линию соперничества за коллективное сознание миллионов.

 Противоречие второе: к прошлым распрям между богатыми и бедными, создававшим «внутренний» фронт противостояния в цивилизациях, в наши дни добавились раздоры между богатым Севером и бедным Югом. Тем самым вопрос производства и справедливого распределения материальных благ превратился в проблему глобального масштаба и открыл вторую линию противоборства за экономическое процветание миллионов.

 Противоречие третье: если прежде лишь редким нациям удавалось создавать свои государства мечом и кровью, благодаря удаче и изворотливой дипломатии, то ныне суверенитетом (реальным или иллюзорным) обладают почти 200 государств. И национальные амбиции провоцируют многих из них на столкновения с соседями либо из-за территориальных претензий, либо за расширение «зон и сфер влияния». Так спорные вопросы региональных границ, став злобой дня на всех континентах, создали третью линию конфронтации.

 Состояние неустойчивого равновесия, в котором мир пребывает сегодня, не может продолжаться сколь угодно долго. Чтобы понять, каким образом, как скоро и какой ценой противоречия могут быть преодолены, необходимо разобраться с тем: а) что привело мир к расколу, б) что надлежит изменить, чтобы исключить риски, угрожающие нашему общему существованию. Или, иначе говоря, поставить объективный диагноз причин, способствовавших их рождению. Ибо бессмысленно бороться со следствиями, не изучив их причины.

2. ИСТОКИ

 Семена раздора были брошены неолитической революцией в процессе перехода человечества из первобытного коммунизма в цивилизованное состояние (рождения всемирной истории). Современное общество есть следствие деяний, совершенных индивидами и массами под влиянием, как внешних факторов, так и внутренних причин. Совместными «усилиями» они формируют поведение, в свою очередь, зависимое, с одной стороны, от психики, с другой – от сознания. Психика разделяется на два рода: на групповую и индивидуальную составляющие. Групповая психика (коллективное бессознательное или подсознательное) руководствуется инстинктами или рефлексами, индивидуальная - ориентируется на частный опыт и обстоятельства личной жизни. С точки зрения биологии человек – социальное животное. Социальность контролирует психику (индивидуальную и групповую) посредством генетически заданных социальных инстинктов и научения – приобретаемого группового опыта. А его усиление вытесняет из сферы психики индивидуальные особенности, унифицируя ее. (Общее правило: чем ниже уровень развития психики, тем более значима роль инстинктов).

 Сознание также подразделяется на индивидуальный и коллективный отделы. При этом социальность влияет, прежде всего, на коллективное сознание - связующее звено между членами социума, стимулируемое правым полушарием мозга. Для наилучшего исполнения своей миссии и, не будучи обремененным проблемой непосредственной, «сиюминутной» выживаемости, оно может позволить себе не быть практичным, то есть функционировать абстрактно, иррационально. Тогда как индивидуальная выживаемость находится в ведении индивидуального сознания, ведущего физическую борьбу за существование. Отвечающее за безопасность индивидов, оно обязано действовать строго логично и рационально. Поэтому оно доверенолевому полушарию мозга. Однако усиление тонуса социальности (как и в случае с психикой) угнетаетиндивидуальное сознание, способствуя стандартизации мышления индивидов. Таким образом, индивидуальное и групповое поведение людей в условиях цивилизации определяется сложным комплексом противоречивых взаимоотношений коллективного и индивидуального начал психики и сознания, к тому же находящихся под давлением внешних обстоятельств.

 Инстинкт социальности проявляется, кроме того, в факторах доминирования и территориальности. Доминирование разделяет индивидов на доминантных альфа-самцов и подчиненных омега-ординаров, образуя пирамиду иерархии. «Высота» пирамиды зависит от численности (плотности) сообщества. Всего 10÷12 тысяч лет назад численность индивидов в сообществах охотников-собирателей была настолько мала, что иерархические отношения в них были в зачаточном состоянии, а тонус внутривидовой конкуренции между ними за территории и объекты охоты был относительно низок. Между мужчинами царило формальное равенство. Лидерство альфа-самцов в семейных общинах было зыбко, формально не закреплено и зависело от многих привходящих обстоятельств. В свою очередь, женщины признавали верховенство над собой мужчин в качестве защитников семейных общин и добытчиков мясной пищи. Таким образом, в первобытных коммунах царила стихийная демократия.

 Сообразительность (конкретное или практическое мышление), речь и навыки изготовления всевозможных орудий дали человеку столь огромное преимущество в межвидовой конкуренции с оппонентами, что возвели его на трон абсолютного монарха животного мира. Но его триумф имел оборотную сторону. За считанные века (по геологическим меркам - почти мгновенно) он истребил или сильно истощил основной пищевой ресурс – крупных травоядных млекопитающих. Выход из первого (экологического) тупика подсказал тот же разум, убедивший охотника-собирателя радикально изменить отношение к способу существования. Ибо традиционно коммунистический уклад, основанный лишь на присвоении плодов природы, уже не мог удовлетворить его все расширявшийся «рынок спроса» при все сужавшемся «рынке предложений». Ему следовало научиться самому производить то, в чем он чувствовал нужду.

 Наш мозг есть, возможно, самая сложная конструкция из всех, созданных природой. И самое уникальное его свойство состоит в любознательности. Оно присуще, в особенности, детям. Первобытный ребенок, точно также как ребенок современный, был неистощим по части постановки вопросов, обращаясь к взрослым. Чтобы давать сколько-нибудь достоверные ответы, последние должны были уметь мыслить абстрактно (теоретически), опираясь на дедукцию и индукцию. Но они решительно не умели делать этого. Поэтому их пояснения, рожденные одним лишь воображением (правым полушарием мозга), отличались бесхитростной наивностью и алогизмом. Поскольку, с одной стороны, не только у детей, но у взрослых не было учителей, которые могли бы научить их сомневаться и анализировать, рассуждать критически и опираться на опыт. С другой стороны, принцип экономии мышления «советовал» человеку не терять время на поиски истины, связанные с тяжелой умственной работой. Иначе говоря, если вопросы ставила любознательность - разум, то ответы давало легковесное воображение. Когда последние изрекались устами уважаемых членов семейных кланов, они обретали вес авторитета и превращались в догматы. Так формировалось иррациональное коллективное сознание. Его исторически первым назначением было утолять любознательность, давая мифологические (мистические) объяснения тому, что происходило в окружающем мире, не заботясь об опытных доказательствах.

 Итак, рациональное мышление, речь и трудовые навыки, которыми эволюция наградила Homosapiens, сделали невозможным дальнейшее его пребывание в прежнем статусе субъекта животного царства. Они сожги за ним мосты. У него оставался выбор: либо вырваться из тенет прошлого, либо «закопать в землю» свои дарования и перестать выделяться из мира природы. Там, где он смог найти применение своим талантам, он избрал путь в неизведанное – обратился к земледелию.

2.1 Последствия неолитической революции

2.1.1. Усиление инстинкта социальности

 Неолитическая революция, вызвавшая резкий (по историческим меркам) рост численности в человеческих сообществах привела к столь же скачкообразному усилению инстинкта стадности и к переходу к колониальному существованию, свойственному общественным насекомым. Вместе с тем, как только земля была признана неотчуждаемой собственностью земледельческих сообществ, проблема территориальности, связанная с ее охраной и приобретением новых пространств, выдвинулась в число важнейших. Если прежде стычки между общинами охотников-собирателей эпохи первобытного коммунизма происходили спонтанно и разрешались сравнительно безболезненно в силу специфики бродячего образа жизни и малочисленности враждующих сторон, то у земледельческих племен они переросли в ожесточенные столкновения с участием сотен и тысяч участников. В этих кровопролитных войнах особый вес приобретали победоносные предводители воинств. Благодаря авторитету, завоеванному на полях сражений, в мирное время они становились признанными лидерами племен. Тотчас развившаяся у них жажда власти оказалась мощным стимулом разрушения былого равенства «сверху». Но стадный инстинкт стимулировал и обратную реакцию «снизу вверх». Он внушил рядовым общинникам необходимость покориться обстоятельствам и признать власть над собой своих защитников перед враждебным окружением. Усилившийся социальный инстинкт, опираясь на механизмы доминирования и территориальности, сделал первый шаг к тому, чтобы ослабить психо-ментальные индивидуальности земледельцев и их сопротивление рождающемуся правовому неравенству между членами многочисленных социумов.

2.1.2. Коллективное сознание

 Не выделяя себя из царства природы, первобытный охотник считал себя ее нерасторжимой частью и наделял свое окружение(по аналогии) свойствами и чертами присущими ему самому, по своему образу и подобию. Мир в его сознании был одухотворен и полон жизни. (Веру во всеобщую одухотворенность природы называют гилозоизмом – от греческого hyle- материя, вещество + zoe- жизнь). Смерть же представлялась исключением, наступавшим лишь, когда нéчто невидимое, именуемое духом, безвозвратно покидало тело. (Веру в существование душ, дỳхов, существующих независимо от материальной оболочки, называют анимизмом – от латинского anima- душа). К тому же, по мнению первобытного человека, среди духов царило равенство, точно также, как в его собственной коммуне. Поэтому он мнил, будто способен манипулировать дỳхами окружающих его людей, предметов и природных явлений, прибегая к заклинаниям и обрядам соплеменников, слывших колдунами или магами. (Магия есть верование, основанное на гилозоизме, с одной стороны, и анимизме – с другой).

 Переход к земледелию продемонстрировал земледельцу, как он ошибался, легковерно полагая, будто маги способны повелевать «коварными» стихиями. В прежнем его относительно демократичном мире духов назрел разлад – возникло неравенство. Одни дỳхи явлений и объектов, так или иначе влияющие на урожай и состояние домашнего скота, стали цениться заведомо выше других. Их стали опасаться и чтить, в особенности тех, которые (казалось), повелевали стихиями земли и неба. Земледелец назвал их богами(главными дỳхами). Мысль о богах возникла у человека опять-таки по аналогии с его собственной деятельностью. Прежнему охотнику-собирателю, не обремененному заботами по обработке земли и содержанию скота, не приходило в голову, что окружающий мир неупорядочен и требует вмешательства неких высших надприродных сил. Теперь же опыт ведения своего хозяйства подсказывал ему, что прошлая вселенная была вместилищем хаоса. И как он – земледелец вносит порядок в свой маленький мирок, так и боги - главные управители космоса устанавливают порядок в устроение всего большого мира.

 Иначе говоря, богов породила логика правого полушария мозга,основанная на следующих трех принципах: 1) все, что видится в воображении, существует в действительности; 2) одновременно могут быть справедливыми множество противоречащих друг другу истин; 3) для обоснования веры не обязательно ссылаться на опыт, или здравый смысл, вполне достаточна ссылка на авторитет. (Современному человеку такая логика могла бы показаться детски непритязательной, неприемлемой для взрослого человека, если бы не одно «но»: именно так мыслит и сегодня очень значительная часть взрослого человечества, включая, как ни парадоксально, признанных мудрецов).

2.1.3. Собственность как яблоко раздора

 Высоко ценя независимость от любого внешнего произвола, коммунистический охотник- собиратель оставался гол и нищ. Ибо, живя лишь присвоением даров природы, он имел крайне смутные представления о различных видах собственности. В глазах мужчины значение имели лишь земля (охотни чья территория) - коллективная собственность клана (рода), и его личная собственность – одушевленная, в лице женщины, и неодушевленная – в виде орудий охоты. В свою очередь, собственность женщины составляли участок сбора растительной пищи, ее дети, орудия труда и бытовые принадлежности.

 Переворот в образе жизни породил изменение психики еще у одной части земледельцев – обладателей развившегося инстинкта собственника, неведомого коммунистическому охотнику. В зарождающемся новом укладе жизни они увидели небывалые прежде возможности для самовыражения, которые давало накопление излишков продуктов складывающегося земледелия и животноводства. Посему альфа-самцы этого третьего «хозяйственного» типа – бигмены (b-bigmanили businessman) всеми силами старались способствовать дальнейшему развитию неолитической революции – производящему хозяйству. Однако попытки их самоутверждения встретили ожесточенное сопротивление окружающих, возбуждая их подозрение в покушении на «священные» обычаи равенства. Успехи бигменов в «предпринимательстве» почти неизменно объяснялись злонамеренным колдовством. Это ставило их в положение врагов общества и препятствовало их попыткам примкнуть к ранее сложившейся элите, не желавшей делиться властью.

3. РОЖДЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА

 К 3-4 тысячелетию до н.э. в некоторых регионах субтропиков с особенно благоприятными условиями для земледелия в сельских общинах образовались излишки продуктов, позволявшие хранить и накапливать их в течение длительного времени. Чтобы контролировать их приход и расход были изобретены письменность, счет и деньги. Вместе с тем, постоянныевызовы со стороны стихий природы и воинственных соседей, содействовали дальнейшему укреплению вертикали власти. Под влиянием этих факторов m- и s-индивиды и их ближайшее окружение, уже не удовлетворяясь простым сельским бытом, приступили к масштабному строительству для себя дворцов и храмов.

 На горизонте мира возникли первые города и города-государства, заселявшиеся элитами и подданными, обслуживающими их запросы: строителями и архитекторами, писцами и художниками, врачами и ремесленниками, астрологами и астрономами. В семействе Homoпроизошло глубокое разделение труда по сословно-кастовому (классовому) признаку. Кроме того, в нем «прорезался» еще один тип психики, которым природа одарила лиц с ярко выраженными творческими дарованиями (δ-индивиды, отгреч. demiurgos - созидатель). Привлекая их к служению своему властолюбию и распространяя власть над соплеменниками и сопредельными территориями, цари и жрецы совместными усилиями формировали первые цивилизации – культуры городского типа (от лат. сivilis– гражданский, городской) и первые полноценные государства.Их подданные признавали складывающийся порядок вещей естественным и даже желательным, вопреки тому, что он лишал их свободы и любой инициативы. К покорности их принуждал социальный инстинкт, способствуя интеграции больших сообществ до состоянияколониальности (эусоциальность: от греч. эу – истинный, правильный) посредством союза групповой психики и религиозного коллективного сознания.

 Цивилизацию (от лат. civilis– гражданский) толкуют двояко. Как «содержание» она есть культура городского типа. Как «форма» она представляет собой комплексный феномен, состоящий из «действительной» и «мнимой» частей. «Действительная» часть (ДЧ) есть то, что образует государство. Именно, пять базовых составляющих: - 1) властная политическая вертикаль, - 2) производящее хозяйство, - 3) мировоззрение, - 4) социальная структура, - 5) законодательство. «Мнимую» часть (МЧ) составляет то, что существует вне и до государства. То есть язык, культурные и бытовые традиции.

 Со времени образования первых цивилизаций (Египет, Китай, Индия, Ближний Восток, империи инков и майя) вплоть до XIXстолетия их всех, без исключения отличали: - 1) тирания авторитаризма, - 2) аграрное производящее хозяйство не рыночного типа («азиатский» или административный способ производства – АСП), - 3) сугубо религиозное общественное сознание, - 4) строго иерархическая социальная пирамида, - 5) право, скроенное под интересы деспотической власти. Попытки легализовать частную собственность (в частности, законы Хаммурапи), в том числе на землю – главный ресурс земледелия, успеха не имели. Она везде оставалась собственностью царей, храмов и общин.

 Разделение труда, образование замкнутых сословий и их иерархическое расслоение оправдано толковать как социалистическая революция. Мы настаиваем на этом термине ввиду той главной причины, что именно она породила прежде не существовавшее в человеческих сообществах социальное неравенство, а с ним классы и нации (синтез α-элит и о-народов). Тот факт, что она была инициирована демографическими причинами, не имеет решающего значения. Важно то, она придала сформировавшейся социальной пирамиде и властной вертикали вполне легитимный и респектабельный характер.

 В свою очередь, эта революция завершила адаптацию индивидуальной и коллективной психики и сознания к нуждам сформировавшегося облика социалистических цивилизаций. В целях придания государству наибольшей устойчивости социальный (стадный) инстинкт максимально поляризовал общество. Он разделил его строго по вертикали на властное меньшинство (m- и s-элиты) и подвластное большинство (о-народы). Чтобы привести последних к покорности, он полностью подавил их индивидуальные особенности поведения, связанные с отношением к базовым элементам социалистических цивилизаций. Он превратил их в «толпы» - послушные паствы элит. Зомбирование это достигалось с помощью патриотизма - механизма коллективной психики и веры – инструмента коллективного сознания.

 Патриотизм по социалистически отличает готовность масс беспричинно враждовать с соседями во имя интересов своих национальных элит, не только ничего не получая взамен, но часто бедствуя и проливая собственную кровь. Психоневрозы патриотов рождают шовинистов (если по-французски) или нацистов (если по-немецки).

 Эффективную роль в укреплении фундамента социализма сыграло и религиозное сознание. Поскольку прежние племенные боги стихий превратились в небесных хозяев-покровителей своих стран, со всеми их землями и населяющими их племенами. А по мере укрепления государственных институтов груз обязательств, возлагавшийся на плечи «низов», все возрастал. Подчас он становился невыносимым. И тогда тяготы физиологического существования отодвигались на задний план, уступая место нравственным проблемам, возникавшим вследствие непереносимости несправедливостей, воцарившихся в мире торжества неравенства. Вместе с ними рождалась и мораль– представление о том, что хорошо, и что плохо в отношениях между людьми. Этические учения, признающие за дόлжное и оправдывающие тяготы социального неравенства, мы именуемидеологическими религиями из-за доминирования в них какой-либо одной сквозной (простейшей) идеи о путях и способах индивидуального или коллективного преодоления этого зла, правящего миром. Эти представления были развиты пророками как инструменты психотерапии, предназначенные о-ординарам для усиления у них чувства «религиозного патриотизма».

 Иудаизм, буддизм, конфуцианство, христианство и ислам явились вершиной эволюции религиозного сознания и, вместе с тем, самыми могущественными путами, сковывающими и парализующими его. Их объединяет ряд фундаментальных атрибутов. 1) Они безнравственны, так как моральнореабилитируют аморальное социальное неравенство. 2) Они деспотичны, признавая тиранию элит единственным гарантом социального мира. 3) Они способствуют массовой деменции (задержке развития) коллективного сознания, подчиненного логике правого полушария. Которое чуждо свободному критическому и рациональному мышлению и функционирует по принципам: – а) аналогии, – б) экономии мышления, - в) слепого доверия авторитетам. (Ересь нетерпима, догматы запрещено подвергать сомнениям). 4) Они ретроградны: лишая человека интеллектуальной и духовной свободы, они решительно подавляют какое-либо культурное развитие. 5) Они бесчеловечны, стремясь разделить человечество на 1-й и 2-й сорта по признаку «наши» - «не наши», «достойные» - «не достойные».

 Так сформировался «стандартный» тип восточных цивилизаций, существующий без заметных изменений вот уже 5-6 тысяч лет. Сложился естественно, стихийно и почти бескровно, в соответствии с подсознательно принятым «общественным договором». Тезис о том, что «история всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов» - плод воспаленного воображения кровожадных романтиков – вождей пролетариата. А если называть вещи своими именами, плод сей есть великая ложь марксизма. Нигде в Африке, аборигенной Америке, на Ближнем Востоке и Средней Азии никогда не отмечалось даже следов классовой борьбы (гражданских войн). Исключение составили лишь два региона - Китай и Европа. В Китае m-элита создала властную вертикаль, опираясь на чиновничество, посчитав, что не нуждается в услугах s-духовенства. За что и поплатилась восстаниями «красных повязок» и «Белого Лотоса», тайпинским, дунганским и боксерским восстаниями. В Европе христианство не предотвратило народные бунты благодаря незабытому еще вкусу былой варварской свободы, с одной стороны, и приобщению даже «низов» к новому вкусу частной собственности, с другой. Тем не менее, именно в Средневековой Европе было сформулировано кредо, наиболее четко и лаконично выражавшее иерархическое построение общества: «рыцарство воюет, духовенство молится, крестьяне кормят тех и других».

 Крестьянство почти всюду в мире смирилось с участью «большого ребенка». Кабала – это цена, устроившая земледельческие народы за опеку над собой. Поэтому время, прошедшее под знаком добровольно установленного в обществе неравенства оправдано определять как эпоху социализма (от лат. socialis– общественный, предполагающий социализацию – иерархическое расслоение общества).Что, кроме выше отмеченных пяти базовых элементов, отличает цивилизации социалистического типа? Во-первых, доминантой общественной и личной жизни при социализме провозглашается идеология. (Психоневрозы некоторых индивидов на почве идеологической веры рождают религиозных и светских фанатиков). Во-вторых, социализм оправдывает тиранию идеологических элит (m- и s-индивидов), подавляющую творческие инициативы и экономические интересы креативных элит (δ- и b-индивидов) из опасения конкуренции с ними за власть. Железной хваткой держа их за горло, всесильное меньшинство ставит собственные политические интересы выше экономических интересов всего общества, принуждая его к нищенскому существованию (нищие зависимы и послушны, богатые самостоятельны и непокорны).

 Но подавление идеологическими элитами внутривидовой конкуренции представляет собой один из механизмов естественного отбора в традициях социал-дарвинизма. Этот отбор в животном мире, позволяя одним видам процветать без изменений миллионы лет, другие виды обрекает на быструю гибель в столкновениях с более эволюционно развитыми конкурентами. В отсутствие «внешних» оппонентов развитие Homosapiensстимулируется только внутривидовой конкуренцией (в нашем случае между индивидами и различными социальными группами). Поэтому ее насильственное исключение приводит социалистические цивилизации к полной творческой импотенции, превращая социализм в тупиковый путь эволюции человеческого рода. (Единственный вид творчества, доступный социализму – способность плодить бюрократию)

 Более чем убедительное свидетельство этой закономерности дает опыт СССР и КНР. От традиционных цивилизаций Востока СССР отличал, прежде всего, вышеотмеченный пункт № 2: его «плановая экономика» (фактически АСП) основывалась не на аграрном, а на индустриальном общественном производстве. Паразитируя на западных технологиях, лидеры СССР надеялись выиграть гонку в экономическом соревновании с Западом. Но даже копирование, закупки или воровство передовых технологий у своего идеологического врага не спасло СССР от оглушительного краха в силу традиционных для (аграрного) социализма фундаментальных причин. Во-первых: его идеологическая элита требовала тотального подчинения хозяйственной жизни страны интригам политики, что делало ее не экономной, а расточительной. Во-вторых: запрет насвободное функционирование общественного производства на основе рыночных отношений, лишал творческую элиту личного интереса и стимулов к его развитию. Подавленное противоречие между двумя группами элит похоронило мечту идеологических лидеров СССР победить Запад экономически. (Если Запад мог позволить себе производить, как пушки, так и масло, то СССР - только пушки). Помимо этого, не вызволив советское общество из трясины многовековой бедности и застоя, оно превратило в исторический анекдот хвастливое обещание Кремлевских мечтателей скорого наступления царства «нового коммунизма» с его фантастическим всеобщим изобилием.

 К сожалению, Россия не извлекла уроков из провального опыта индустриализации по социалистически. Ее современные лидеры так и не осознали, что процветающим может быть лишь то государство, которое «развязывает руки» творческой элите. Они до сих пор не поняли, что прогресс совершается творческим меньшинством, в конечном счете, к благу всех. Поэтому им некого винить, кроме собственного неразумия, сделавшего ставку на циничный и алчный государственно-олигархический капитализм.

 Китай учел наш опыт и дал «зеленый свет» не только олигархам, но и народным капиталистам. Результат не требует комментариев. Но, тем самым, он сделал лишь первый шаг к выходу из застенков социализма. Чтобы не застрять на полпути, он будет вынужден сделать и второй шаг на пути к демократии. Таким образом, опыт последних десятилетий подтверждает вышесказанное: социализм полностью исчерпал свой ресурс. Ему больше нечего предложить миру.

 Понимание бесчеловечности социализма многими добродетельными, но наивными людьми в разные времена приводило к формированию «золотого правила» гуманизмане делать другому того, чего не желаешь себе.Увы, в авторитарном обществе призыв этот столь же тщетен, сколь и воззвание к голодному волку не трогать ягненка. И волк, и ягненок суть две ипостаси единого целого – человека со всеми присущими ему пороками и добродетелями, которыми награждает его своевольная и упрямая генетика. Чтобы не превращать Правило в прекраснодушную утопию, в благое, но не исполнимое пожелание, бессмысленно взывать к человечности, морализировать и читать нотации: идеологические элиты глухи к нравоучениям. Придать ему силу действенного механизма высоконравственных отношений между людьми может быть лишь уничтожение общего источника зла - неравенства и тирании.

4. РОЖДЕНИЕ ГУМАНИЗМА

4.1. Античный гуманизм

 Эта истина впервые озарила сознание жителей Древних Афин. Задавшись вопросом: что заставляет подданных тиранических режимов хранить верность традициям неволи, они пришли к выводу: инстинктивный страх перед хаосом. Чтобы вновь почувствовать себя свободными людьми и при этом не впасть в стихию анархии, афиняне дерзнули на беспрецедентный шаг. 1) Они изгнали царей и разделили верховную власть на три независимые друг от друга составляющие: законодательную, исполнительную и судебную ветви. Так благодаря реформам Солона, Клисфена и Перикла в Афинах установилась первая в истории республиканская форма правления. 2) Хорошо понимая, что политические свободы немыслимы без экономических свобод, они дали «зеленый свет» свободе частной собственности и предпринимательству (b-индивидам). Но одновременно ограничили претензии f-хрематистов («делателей денег» по Аристотелю) на неограниченное накопление богатств. Тем самым, они породили первый в историинародный капитализм. 3) Скептически оценивая нравственность своих богов, они не позволили сформироваться жреческому сословию как избранной s-касте. Благодаря этому они избежали тирании идеологий. 4) Они узаконили равенство сословий, установив принципы исегории– защищающей свободу слова, а также исополитии – обеспечивающей право любого гражданина быть избранным на любую должность (кроме требующей специальных знаний). 5) Законодательное равноправие всех граждан мужского пола гарантировал принцип исономии.

 Таким образом, впервые в истории мировой цивилизации цели и задачи государства радикально поменялись. Отныне оно было призвано содействоватьблагу всех граждан полиса,а не одной лишь властной элиты. Ибо было признано, что ни бог, ни царь, а «человек есть мера всех вещей» (Протагор). Тем самым, все предпринятое афинянами в совокупности явилось беспримерной попыткой не на словах, а на деле осуществить «золотое правило» в его высшем исполнении – в практике демократического гуманизма (от лат. humanus– человечный). Проявив невообразимую смелость, они бросили вызов кровожадному естественному отбору, правившему жизнью на Земле на протяжении сотен миллионов лет. Не ведая о последствиях, они испытали нéчто не имевшее аналогов: принципиально иной механизм отбора –культурный, основанный на бескровной конкуренции, готовой к компромиссам и учету интересов всех заинтересованных сторон. Так началась самая грандиозная (культурная) революция в эволюции жизни на Земле и создался вдохновляющий прецедент для будущих поколений.(Возникновение тех или иных свойств организмов, потенциально способных ускорять их эволюцию, называется преадаптацией от лат. prae– впереди, перед и адаптация).

 Его итог был ошеломляющ. Свободная состязательность между свободными людьми, мощно стимулировав интеллектуальную и творческую энергию δ-индивидов, произвела необратимый переворот во всех сферах бытия цивилизации нового типа. Сейсахтейя (стряхивание бремени социализма) породила институты гражданского общества и подняла массовую, «народную» культуру до статуса «элитарного», но всем доступного высокого искусства. И все же, среди множества ее выдающихся заслуг перед миром, одну следует выделить особо. Греки создали академию строго логического и критического мышления, придав прежде сугубо иррациональному коллективному сознанию способность функционировать еще и рационально. Далеко раздвинув горизонты познания, они преподали человечеству первые уроки внутренне непротиворечивого анализа природных явлений и процессов, происходящих в окружающем мире. Тем самым, они создали культуру мышления иязык науки, недоступные магии и религии. Все грандиозные достижения современной науки обязаны этому величайшему изобретению интеллекта, рожденному в головах первых философов - Фалеса, Гераклита, Зенона и их комментатора Аристотеля. Ни один непредвзятый специалист не может отрицать того, что все феерические успехи высоких технологий Нового времени также зиждятся на фундаменте творческого гения соотечественников и современников Архимеда. Жизненная энергия первой гуманистической цивилизации была столь велика, что она смогла в одиночку противостоять всему враждебному социалистическому окружению два с половиной века: с 594 г. до н.э. (реформы Солона) по 338 г. до н.э. (битва при Херонее).

 Вместе с тем, пороки полисной и гендерной ограниченности, а также признание легитимности рабовладения, в конце концов, обрекли афинский гуманизм на поражение. Первый опыт практической реализации принципов демократического гуманизма завершился катастрофой и более, чем двух тысячелетней задержкой его возрождения, происходящего в Новое время.

 Республиканский Рим, признавая Афины своим культурным наставником, тем не менее, пренебрег заветами демократии. Ибо они ограничивали свободу всесильных патрициев, обуреваемых власто- и сребролюбием возводить свой либерально олигархический капитализм. А также распространять свою диктатуру над окружающими народами. Поэтому до тех пор, пока Рим оставался республикой, гуманистические принципы уважения личности сохраняли свою весомость пусть и в усеченной форме республиканского гуманизма.(Самым известным глашатаем которого был Цицерон – автор термина «гуманизм»). Однако онибыли тотчас забыты, стоило установиться в Риме власти императоров. Так состоялся второй и, на первый взгляд, окончательный реванш социализма. Но гуманизм не капитулировал. Проиграв очередную битву, он продолжал «партизанскую» войну. Заимствовав у Афин правила и принципы функционирования различных видов собственности, включая частную, империя, так или иначе, доводила их до сознания завоеванных «варваров». Заражая ими коллективное сознание ближних и дальних соседей, от италийцев, до галлов и германцев, гуманизм готовил их к восстановлению утраченных позиций. И, можно сказать, что его временное отступление произошло ввиду как объективной незрелости первого афинского (демократического) издания, так и субъективного фактора - жадности римской элиты, извратившей второе (республиканское) его издание.

4.2.Европейский гуманизм

 Тотальная диктатура победившего христианства не сумела предотвратить раскол Европы на католиков и византийско-славянских православных. Первым, германо-кельтским варварам требовались века, чтобы воспринять и усвоить опыт поверженного противника. Ускорить процесс ассимиляции мог бы мудрый и доброжелательный учитель. Но наставник (церковь) оказался никуда не годен. Он не столько поощрял усвоение знаний, сколько всячески препятствовал ему, высокомерно считая, что христианину «не нужна никакая любознательность» (Тертуллиан), так как «лучше всего бог познается через незнание» (Аврелий Августин). Со своей стороны монархи, ничуть не горя желанием уступать власть, всеми способами подавляли любой намек на конкуренцию со стороны подданных. Не удивительно, что германо-кельтский мир впал в тысячелетний мрак отупения и одичания, мистики и невежества, ужасающей антисанитарии и вечного спутника рядового человека - голода. Еще более печальная участь постигла блистательную некогда Византию. Принятие новой веры не придало сил и не спасло ромеев, теснимых сынами ислама.

 Сравнивая между собой мышление средневекового христианина, древнего египтянина и доисторического мага, нельзя не убедиться в том, что оно, по сути, не изменилось ни на йоту за прошедшие тысячи лет. Поскольку и тот, и другой, и третий руководствовались детской логикой одного лишь правого полушария, которую ничуть не смущали сказки с кормлением пяти тысяч человек пятью хлебами и хождением по воде. Но если мышление христианства отличало задержанное развитие (деменция как нормальное состояние), то его нравственность следовало признать за образец (апофеоз) бесчеловечности и двуличия.

 Опыт его восхождения к власти и многовекового пребывания на ее вершине развеял все сомнения в том, что чем велеречивей реклама, тем неприглядней товар. Доказательства были предъявлены с первых лет христианства, затеявшего ожесточенную «межвидовую свару» со всем семейством языческих религий, ранее мирно уживавшихся в Риме. И не любовь, а ненависть к язычникам да покровительство светской власти, осознавшей пользу принципа «кесарю кесарево, а божие богу», способствовала его победе. Но она явилась лишь прологом. За ним последовала длившаяся более 1300 лет яростная «внутривидовая грызня» среди его собственной паствы, а казарменное единомыслие среди еретиков и язычников утверждалось войнами, кострами и дыбами инквизиции в честь «любвеобильного небесного отца».

 Столь длительный триумф невежественной, но самоуверенной и беспринципной религии – воплощения ханжеского лицемерия и необузданного тщеславия мог состояться только благодаря стадному инстинкту - манипулятору поведения масс, и заинтересованной элите с ее государственным механизмом репрессий. Что, в таком случае, мог противопоставить своим могущественным противникам гуманизм, от которого в варварской Европе остались лишь едва приметные следы? То, что следы эти несли в себе семена неистребимой жизненной силы эволюции. Последняя изыскала действенные пути выхода из трясины социализма.

 В Италии связь времен никогда не рвалась безвозвратно. В том или ином виде, в ней сохранились традиции и дух прежней культуры. Поэтому, являвшиеся буквально из под земли великолепные образцы античного искусства, вдохновляли ее интеллектуальную элиту на «возвращение к истокам». Данте, Бруно и Микеланджело – вся либеральная интеллигенция того времени (δ-индивиды) принялась с энтузиазмом воскрешать идеи и творческое наследие искусства античного гуманизма, делясь им с Европой. Однако в Германии это возрождение сделало ставку на экономическую проблематику. Выражая интересы зарождающегося сословия предпринимателей (b-индивидов), Лютер и Кальвин реформировали церковь с целью легализовать рыночные отношения и частную собственность. За восстановление политических идеалов гуманизма взялись французские просветители (δ-индивиды - Дидро, Вольтер, Гольбах). Они принялись таранить крепость абсолютизма с таким упорством и настойчивостью, что падение Бастилии не замедлило прозвучать реквиемом для всех монархий Европы. Наконец, английская философия (те же δ-индивиды - Бэкон, Локк, Юм) освобождала мысль от пут религиозной догматики, подготавливая почву для революции в естествознании.

 Иначе говоря, европейцы возрождали идеалы и ценности гуманизма, но не совместно, а раздельно и фрагментарно, интересуясь лишь отдельными его сторонами или частями. Ибо в силу резко различавшихся ментальностей, культурных и деловых традиций, они не видели его как единый, целостный ориентир. Их невольная слепота сказалась еще и в том, что каждый из них брал для себя за образец тот или иной сегмент не афинского, а римского гуманизма, грубого его дубликата, сплошь и рядом извращающего оригинал. Понятно почему: авторитетом и непосредственным наставником для них мог быть только Рим – бывший многовековой владыка Европы, но никак не забытые историей периферийные Афины. Тем не менее, семена гуманизма, рассеянные по всему континенту, дали обильно плодоносящие всходы. В одном отношении они даже превзошли античный образец. С рождением сугубо европейского детища – экспериментального естествознания (Галилей, Ньютон, Паскаль) наука обрела статус полноценной и самодостаточной сферой деятельности интеллекта.

 Особенно впечатляюще ее достижения проявились в Англии, гдеученые и изобретатели, поддержанные предпринимателями и финансистами (b- и f-индивидами), инициировали промышленную революцию. Однако, оказав великое благодеяние человечеству, она одновременно резко усилила социальное напряжение в обществе, породив пролетариат. Это дало повод спекулянту от политэкономии Марксу разразиться теорией ордоцида (от лат. ordos– разряд, сословие и caedere– убивать), доказывающей, будто все беды человеческого рода проистекают от классовой борьбы и происков частной собственности. Посему, чтобы пресечь зло и сподобиться счастья коммунизма - «царства божьего на земле», следует не только уничтожить последнюю на корню, но и методом насильственной селекции (ордоцида) «очистить» генетическую основу человека. Именно: истребить всех альфа-самцов, не соответствующих психотипу Homoproletarius, ненавидящего эту проклятую собственность, а с нею государство, классы, религии и нации.

 Впрочем, весомую лепту в дискредитацию рыночных отношений внесли сами олигархи в своей неуемной алчности прибравшие к рукам все богатства мира, но решившие, будто дележ произошел не «по чину». Воззвав к стадному чувству патриотизма у о-ординаров, d-, m- и s- элиты Европы использовали их в качестве «пушечного мяса», втравив их во взаимное истребление в 1-й Мировой войне, фактически, повторившей 30-летнюю войну трехвековой давности. Но теперь собратья по вере и преданности монархии пускали кровь друг другу с куда бόльшим размахом и несравненно бόльшим числом жертв. Побочным результатом бойни стало то, что людоедские идеи Маркса нашли свое воплощение в России.

 Но его провокация не могла не вызвать ответной реакции у защитников традиционных авторитарных ценностей – деспотии, нации, религии. И как всякое действие вызывает противодействие, также и Гитлер предложил свой рецепт «очистки» генотипа человека – геноцид (от лат. genos– род и caedere– убивать) с целью достижения тотального господства арийца (Homoaryans) над миром. Взявшись осуществить свое намерение, он тотчас вверг мир в пучину 2-й Мировой войны.

 Таким образом, к середине ХХ века римская модель гуманизма выработала свой ресурс, главным образом, в двух ключевых пунктах. Чем бы не оправдывались альфа-самцы от политики, современные формы республиканского правления, отстаивают интересы, в первую очередь, политических элит. Как бы не ссылались на необходимость полной свободы рынка альфа-самцы от экономики, они отстаивают интересы, главным образом, богатых и сверхбогатых. К тому же, невозможно скрыть пусть опосредованную, но несомненную связь 1-й Мировой войны, рождения марксизма, СССР и фашизма, а, следовательно, и 2-й Мировой войны с алчностью и близоруким эгоизмом олигархического капитала. А отрицать его прямую вину в катастрофе Великой депрессии, доказавшей его неспособность и неготовность отвечать нуждам всего общества, не берутся даже ультра либералы от политэкономии. (Рейганомика и тетчеризм стали лебединой песней относительно успешной либеральной макроэкономической стратегии). Тем не менее, олигархический капитализм сделал, по крайней мере, одно великое дело. Выскользнув из ловушки социализма, он доказал миру, что будущее вовсе не за социализмом. (Биологи давно осознали, что эволюция ближайших предков человека происходила не путем последовательного прогрессирующего превращения одних видов в другие, а в виде разветвленного дерева с множеством тупиковых ветвей. Причины отказа историков видеть, что в эволюции мировой цивилизации также существуют тупиковые ветви, очевидны, но не афишируются).

4.3. Гуманизм как глобальный феномен

 Отчетливое понимание афинянами имманентного единства и целостности теории и практики гуманизма в сфере нравственности и мировоззрения, политики и экономики, права и социальных отношений было утеряно уже римлянами. На подсознательном, интуитивном уровне оно возродилось в деяниях «отцов-основателей» США: Вашингтона и Джефферсона (последовательного сторонника аграрного, народного капитализма), Франклина и Мэдисона. Два момента особенно способствовали этому. Во-первых, также как афиняне они возводили свою цивилизацию едва ли не с «чистого листа», полные решимости очиститься от рабства социализма (насколько это было возможно). Во-вторых, они были широко образованы и хорошо знакомы с трудами, как античных классиков (Демосфена и Плутарха, Цицерона и Тацита), так и современных им европейских просветителей (Локка и Гоббса, Монтескье и Вольтера).

 Это предопределило удивительные параллели в устройстве цивилизаций крошечных Афин и громадных Соединенных Штатов, далеко разнесенных не только в пространстве, но и во времени. Сегодня США по примеру Афин делит государственную власть на три независимые ветви. И тут сегодня, как там вчера хорошо развитые правовые институты гарантируют равноправие всех граждан; сословные барьеры легко проницаемы; мировоззренческая толерантность не стеснена законами. Даже расовые и гендерные предрассудки, свойственные американцам до недавнего времени, сближали их с античными предтечами.

 Расхождение между ними с одной стороны обусловлены, во-первых, тем, что современный капитализм возрождался из недр ущербного республиканского гуманизма римского толка. Во-вторых, несоразмерны и масштабы государств. Прямая демократия даже при современном развитии технологий неосуществима в стране с населением более, чем в тысячу раз превышающим население Афин. В-третьих, отношение к собственности в США сложилось под сильнейшим влиянием протестантизма, взращенного хрематистикой. Тем не менее, осознав опасность монополизма, американские законодатели решительно воспротивились ему и начали с Рокфеллера – самого богатого человека своего времени. Президент Ф. Рузвельт и английский экономист Кейнс также признали, что олигархическое понимание свободы рынка и частной собственности вредит обществу в целом. С тех пор и до сего дня одним из приоритетов (краеугольных камней) внутренней и внешней политики Америки остается противодействие извращениям рыночной конкуренции (коррупции, офшорам, банковским махинациям) по всему миру. Но в одиночестве ей сложно противодействовать мировому злу теневой экономики и людской жадности.

 С другой стороны, американцы пошли дальше афинян. Гражданская война явила миру небывалый в истории прецедент кровавой междоусобицы, вызванной столкновением двух частей нации во имя интересов третьей ее части. Такого не было никогда прежде, чтобы во имя свободы черных рабов сражались и умирали свободные белые люди. Однако война за нравственное оздоровление нации продолжалась еще целое столетие от времени убийства президента Линкольна до ее фактического завершения, отмеченного убийством проповедника М.Л. Кинга. Другой фронт ожесточенной и длительной борьбы с дискриминацией возглавили феминистки. Их победа покончила с унизительным ущемлением прав женщин. А с подачи Э. Рузвельт ООН в 1948 году приняла «Всеобщую декларацию прав человека» - самое гуманное в мировой истории послание человечеству. Таким образом, никто иные, как США способствуют трансформации наглого, алчного олигархического капитализма ХХ века в народный капитализм XXIвека, возрождающего идеалы и ценности демократического гуманизма насколько возможно полно и последовательно в современных условиях.

 Увы, расширение жизненного пространства гуманизма не происходит бескровно. Капитализм XVII– ХХ веков был переполнен противоречиями роста. Традиционные принципы животного естественного отбора (правила: человек человеку волк) сочетались в нем с нравственными озарениями и новациями в области выдающихся культурных и научно-технических достижений. Не удивительно, что он оказывал человечеству не только благодеяния, но и злоупотреблял кровопролитиями и насилием. И Америка, как неотъемлемый элемент той эпохи слишком часто грешила тем и другим. Но сегодня именно она, очищая себя и заодно мировое общество от злоупотреблений прошлого, заслуживает права быть моральным ориентиром всему развивающемуся человечеству, стремящемуся к добру, справедливости и процветанию.

3. ДИАГНОЗ

 Итак, недуг современного мирового сообщества очевиден. Он вызван завершением великого, длящегося два с половиной тысячелетия сражения между гуманизмом и социализмом. Конкуренции между двумя типами цивилизации входит в самую острую, болезненную фазу. Что отличает их друг от друга, делая принципиально несовместимым их дальнейшее существование?

 Социализм требует веры в химеры и чудеса, гуманизм верит в разум и доброе начало в человеке. У социализма много богов, у гуманизма лишь один бог – человек. Социализм – тюремщик рационального разума, гуманизм – его великий освободитель. Исходя из врожденного неравенства между людьми, социализм закрепляет его юридически. Гуманизм, признавая реальность генетики, компенсирует ее несправедливости, узаконивая всеобщее равенство прав. Социализм нашел предельно примитивную и потому застойную форму государственного устройства в виде тирании авторитаризма. Гуманизм пребывает в постоянном поиске наиболее эффективных форм, основанных на конструктивном альянсе между всеми гражданами.При социализме признается нормой, что элиты - хозяева жизни, народы – их слуги. Гуманизм побуждает рядового человека распрямиться, стать хозяином самому себе. Социализм внушает человеку, что без опеки вертикали авторитарной власти его поглотят анархия и хаос. Гуманизм наглядно доказывает, что государство становится устойчивей, когда им управляет ответственное большинство граждан, а не корыстные, эгоцентричные элиты. Социализмом правят эмоции, стадный инстинкт и коллективное сознание. Гуманизм прислушивается к голосу чувств, но больше доверяет разуму.

 Будучи порождением животной борьбы за существование (естественного отбора), социализм признает лишь одно право между индивидами, социумами и государствами – аморальное право силы. Для гуманизма основу нравственных отношений между ними составляют «Права человека». Социализм понимает конкуренцию как войну на истребление или ассимиляцию побежденных, гуманизм – как спорт джентльменов. Для социалиста-патриота приоритетны права и интересы только своей нации, для гуманиста все нации равноправны. Социализм разобщает мировое сообщество, воздвигая преграды между людьми по национальному и идеологическому, половому и сословному признакам. Гуманизм ломает эти барьеры, стремясь объединить его. Не имея сил улучшать реальную жизнь большинства людей, социализм соблазняет их иллюзиями небесного или земного рая. Гуманизм не тешит миражами и утопиями, он фактически создает лучший мир. Страшась будущего, социализм обращает свой взор в былое. Гуманизм смотрит вперед с оптимизмом, всячески приближая его наступление. Это столкновение их фундаментальных ценностей и позиций как раз и создает колоссальное напряжение в мире и, вместе с тем, дает ему надежду на скорое разрешение от бремени многовекового противоборства между тенями прошлого и светом грядущего.

4. ПОЧЕМУ ГУМАНИЗМУ НЕТ АЛЬТЕРНАТИВЫ?

 Впрочем, наш оптимизм, возможно, не предрешен: эволюция непредсказуема и часто «играет в кости». Поэтому сегодня наступает момент истины: или гуманизм победит, или человечество погибнет. Иного не дано. В прошлом веке «индустриальный» социализм мечтал прибрать к рукам весь мир. Сегодня у него уходит почва из под ног, и он мечтает хотя бы о «многополярном» мире. Но новая реальность – ядерные вооружения не оставляют ему возможности играть по своим правилам даже у себя дома. Они должны быть едины всюду, или не станет нас всех. Есть и другая, крайне опасная новая реальность. Социализм создала неолитическая революция под давлением демографического стресса, похоронившего первобытный коммунизм. Неконтролируемый рост народонаселения, на котором настаивают ревнители религиозных устоев, сегодня фактически воссоздал тот же стресс, принуждая теперь уже социализм покинуть сцену всемирной истории.

 Чувства даны всем живым существам. Разум – лишь человеку, чтобы он научился, наконец, жить не только сердцем, но и головой. Так как разум позволяет: - верить в доброе начало человека, - видеть зло, унаследованное им от хищного предка, - действовать так, чтобы не дать злу возможности насиловать добро и свободу. Демократическое государство, его институты, принципы и законы организуются именно для цели ограждения личности и общества от тирании психопатологий. От властолюбия вождей и стадности масс, от жадности олигархов, и незрелости пролетариев, от фанатизма религиозных и светских тоталитарных идеологий, от лицемерия тщеславных либералов и шизофрении узколобых шовинистов.

 Большинству людей во всем мире близки идеалы и цели гуманизма. Ибо большинство состоит из нормальных индивидов, отдающих предпочтение свободе, а не рабству, достатку, а не нищете, равноправию, а не бесправию.Гуманизм побеждает, ибо лишь он способен снимать противоречия неравенства, заложенные в нас природой, без насилия, лицемерия и лжи. Он побеждает, ибо за ним созидательная мощь эволюции, тогда как за социализмом – бессильная ярость регресса. Гуманизм победит, потому что социализм обречен исторически: у него нет шансов противостоять природе. Гуманизм победит, ибо его поддерживает просыпающийся разум миллионов.

6.ДОПОЛНЕНИЯ

6.1. Ислам и гуманизм

 Сегодня социализм особенно заинтересованно защищают две рожденные им силы: средневековый радикальный ислам и геополитические амбиции РФ – наследника СССР -последнего издания социализма. Исламский терроризм может быть сломлен силовыми методами и благодаря всеобщей мобилизации мирового сообщества. Но он всегда будет оставаться тлеющим кострищем, готовым вспыхнуть всепожирающим пламенем в любой подходящий момент, если… не выбить почву у него из под ног. Потому что он, как Антей, питается силой веры мусульманской уммы в то, что все блага мира исходят от Аллаха. И не иссякнет страсть наиболее фанатичной элиты ислама переделать мир так, как, по ее мнению, велит всевышний, пока не пошатнется эта вера. Пока мусульмане не примутся думать и не поймут, что их рай – всего лишь иллюзия, подсказанная социальным инстинктом во времена всеобщего невежества и заблуждений. Пока они не осознают, что можно испытывать счастье и на земле, если ощущать взаимопонимание и поддержку со стороны себе подобных, общества и государства.

 Сегодня настала пора толерантному Западу вспомнить об уроках Вольтера, Дидро и Дарвина, изменивших сознание европейцев. Правда, при этом он вынужден будет бросать камни и в свой христианский огород, но такова участь всякого непреднамеренного заблуждения или преднамеренной лжи: истина рано или поздно становится явной. В противном случае он поставит крест на своем и всеобщем будущем.

6.2.Россия и гуманизм

 В свою очередь, российский менталитет за последние сто лет подвергся столь мощному давлению со всех сторон, что было бы странно, если бы он не деформировался самым печальным образом. Сегодня у элиты он представляет собой парадоксальный идеологический коктейль из православия, марксизма и либерально-олигархического капитализма, замешанных на примитивном национал - империализме. Эта мешанина в головах кремлевских обитателей толкает их на авантюры, от которых страдает не только ближайшее окружение России, но, прежде и более всего, само ее население. Оно, однако, не ропщет. Поскольку тот же коктейль зомбирует коллективное сознание большинства народа, воодушевленного «советским» патриотизмом и перспективой возвращения России к статусу сверхдержавы, которую следует «уважать», что с извращенной (в данном случае) точки зрения россиян означает – бояться. А поскольку никто не желает войны со страной, обладающей ядерным оружием, но никто и не соглашается с ее беспочвенными притязаниями на роль одного из гегемонов мировой цивилизации, то речь может идти только о переоценке ценностей российской интеллектуальной, политической и экономической элиты.

 До ее сознания, к сожалению, так не дошла простая, в общем, мысль, что движение к глобальному гуманизму только начинается. Что впереди необозримый фронт деятельности во имя будущего. И если вовремя включиться в это движение, то с учетом имеющихся человеческих и природных ресурсов у России блестящие перспективы в самом ближайшем будущем занять в нем лидирующие позиции.

 15-29 апреля 1916 г.