Российское гуманистическое общество

Николай Розов

Смысл исторического явления выявляется через его отнесение его роли и последствий к более глубокому плану бытия, а также к проблемам и заботам современной ситуации.

Что это за «глубокий план бытия» — вопрос открытый и нетривиальный. Здесь могут быть разные догматические ответы, например, религиозный христианский (путь мировой истории к Второму Пришествию и Страшному Суду), марксистский (смена социально-экономических формаций), либерально-прогрессистский (неизбежные модернизация и транзит к демократии, пусть и частными отступлениями) и т. д.

Здесь будем исходить из того, что с разных позиций можно выделить несколько таких «глубоких планов бытия». Наиболее релевантной представляется точка зрения макросоциологии, поскольку именно в этой дисциплине строятся, исследуются, используются теории крупных социальных процессов [1].

Рассмотрим здесь только два аспекта: роль Революции в гибели Империи и Революцию как начало кризисной трансформации российской государственности в государственность советскую.

Крах Российской империи – в чем же заключалось ее «нездоровье»?

Первый непреложный факт: Революция привела к крушению Российской империи как крупной и долговременной исторической, социальной, политической целостности.

Хорошо известны причины Февраля, как долговременные факторы, так и непосредственные триггеры: демографическое давление и  малоземелье, нерешенность крестьянского вопроса, эффекты быстрой урбанизации, массовая враждебность к правительству и монархии после событий 1905 г., делегитимация царской семьи и монархии, непопулярная война с большими потерями, конфликт между Думой и царской администрацией, недовольство и отчуждение национальных окраин, широкая и растущая популярность революционных, антимонархических настроений, песен, лозунгов; экономические трудности, инфляция, проблемы с подвозом продовольствия и рост панических слухов в столице Империи, отсутствие царя, скопление в Петрограде нелояльных правительству, опасающихся отправки на войну, возбужденных, агрессивных солдатских масс.

Попытаемся заглянуть глубже, за эти причины, что требует уже предельных, философских обобщений. Российская империя как некогда могучая и вполне живая историческая сущность имела некое фундаментальное порочное качество — основу всех перечисленных и множества других «болезней». Пожалуй, главный порок состоял в неспособности Империи меняться в нужном направлении и темпе, менять свой жесткий каркас властных, административных, правовых отношений, тогда как демографические, экономические, технические, социальные, культурные, идеологические изменения шли полным ходом уже почти полвека, начиная с Великих Реформ 1860-х гг., с первой волны индустриализации и строительства сети железных дорог.

Причина же этого порока косности, ригидности, стагнации хорошо известна — глухота царской администрации к недовольству как широких крестьянских (позже и рабочих) масс, так и запросам городского образованного класса. Октябрьский манифест 1905 г. с учреждением парламента был шагом в верном направлении, но слишком запоздалым и робким. Движение к выздоровлению было стреножено множеством политических барьеров (в порядке выборов в Думу, в ограничении ее полномочий), откатами назад (разгонами Дум, репрессиями, полицейщиной), что и привело к той пропасти недоверия, отчуждения, агрессии, которая разрослась и проявила себя в итоговом крахе: Империя не прошла испытания Мировой войной.

Итак, первый смысл Русской Революции состоит в наказании государства и режима с огромным сложным аппаратом управления за неспособность меняться в соответствии с требованиями времени и запросами общества, за пренебрежение свободой и демократией. Актуальность этого урока для актуальной ситуации пояснений не требует.

От самодержавного авторитаризма к коммунистическому тоталитаризму: негативный урок Русской революции

Несмотря на тяжелейшую Гражданскую войну, сама страна выжила при гибели Империи и возродилась в форме СССР. Многократно было отмечено, при этой трансформации множество важнейших черт прежней государственности сохранилось и даже усилилось в новой — большевистской, коммунистической — ипостаси. Таковы авторитаризм, переросший в тоталитаризм, политическая и финансовая гиперцентрализация, ставка на бюрократию, не подконтрольную обществу, на административный контроль с принуждением и насилием, довлеющий в стране огромный сектор государственной экономики, милитаризм, экспансионизм, недоверие к образованному классу, подавление любых поползновений в сторону либерализации и демократизации, утверждение властью полной монополи на изменения.

Заметим, что при сохранении, даже усугублении того же фундаментального порока, новое советское государство не только вернуло себе почти все земли Империи, провело массированную индустриализацию (преимущественно с военной направленностью), выдержало тяжелейшее испытание гитлеровской агрессией во Второй мировой войне, а затем сформировало, подчинило себе обширный «социалистический лагерь», стало мировой сверхдержавой наряду с США, причем далеко не сразу было понятно, кто одержит верх.

Этот парадокс имеет простую разгадку: советское государство во главе с КПСС преодолело трудности благодаря тому, что полностью подавило и подчинило широкие массы сельского и городского населения (колхозников и рабочих с теми или иными степенями и сроками закрепощения, с узаконенным государственным рабством в форме ГУЛАГа), превратив городской образованный класс в «советскую интеллигенцию», отчасти через идеологическую индоктринацию (принудительный марксизм-ленинизм), отчасти через запугивание и репрессии (большой террор, расправы с диссидентами), отчасти через подкуп (от академических пайков до разрешений выезда в «загнивающие» и столь желанные тогда капиталистические страны) [2].

Итак, в Революцию поначалу (в Феврале 1917 г.) выиграли Массы и Общество, затем Государство в несколько этапов разрушилось, потом восстановилось в новой форме и тогда уже полностью подчинило и поработило Массы, расправилось с Обществом.

Первый слой смысла здесь предельно прозрачен: революция способна привести не к желанному, а ровно противоположному результату. По понятным причинам именно на этой формуле останавливаются все консервативные режимы, которые страшатся даже любых намеков на революции, мятежи, майданы, считая их (вполне оправданно) прямой угрозой для «стабильности», читай: безответственного полновластия и привилегий правящих групп.

Мы же продвинемся дальше и зададимся следующими вопросами: какие именно качества революции столь опасны? какой должна быть революция для выполнения начальных освободительных и демократических стремлений? какими главными принципами должны руководствоваться зачинатели, лидеры и участники революции, чтобы ее итоги не обратились против светлых начальных идей и целей?

Коротко, урок Русской революции (начиная с Февраля 1917 г. и заканчивая разгоном Учредительного собрания в январе 1918 г.) заключается в необходимости прохождения «по лезвию бритвы» в отношении насилия, права и взаимодействия политических акторов.

Бесконтрольное и неправовое насилие, распад монополии легитимного насилия на территории, попустительство радикалам разных мастей, затягивание с учреждением демократически избранной общепризнанной верховной власти, неспособность ее защитить от узурпаторов — все, что привело к трагическим итогам Русской революции, относится, между прочим, не только к ней.

Говоря общо, успех революции требует строгого правового контроля над насилием на основе новой — революционной — монополии власти на территории. Вовсе не «революционность» или «реакционность-контрреволюционность» должны быть основаниями для решений, а соответствие Праву.

Как же его понимать в период неизбежного правового разрыва в революционный период? Вот здесь как раз необходимо тонкое и четкое различение: отвергая и отменяя репрессивные полицейские законы прежнего режима, новая власть непременно должна сама подчинять свои решения обычным, установленным законам, а главное —общеправовым принципам, защищающим личность, собственность, права и свободы граждан, соблюдающим равенство перед законом и т.п.

Это значит, что несмотря на любую риторику («углубления Революции» или «восстановления Порядка») нельзя давать волю и силы тем, кто направлен на использование насилия в политической борьбе, кто готов к противоправным действиям и уже их вершит, кто пытается своей силой вмешаться в выборы, покушаясь на их открытость и честность, кто отвергает мирные процедуры, институты, результаты демократических выборов и т. д.

Временное правительство во всех своих четырех составах (мартовским, апрельским, июльским и сентябрьским), кажется, делало ровно обратное, что привело к краху и его, и созванное Учредительное собрание, и саму российскую демократию. Напротив, радикальные силы, особенно большевики-ленинцы на поздних этапах конфликтной динамики Революции, в полной мере воспользовались и политическими ошибками Временного правительства, и трагическим провалом Корниловского выступления, наиболее нагло и решительно использовали насилие в политике, не заморачиваясь рамками «буржуазной законности», что привело их к успешной узурпации власти, а страну ввергло в пучину Гражданской войны с известными удручающими последствиями.

Таким образом, Революция трансформировала самодержавный авторитаризм в гораздо более жестокий коммунистический тоталитаризм. Смыл события в данном аспекте заключается в следующем уроке для всех будущих революций.

Верно, что каждая революция по своей природе нарушает политический и правовой порядок прежнего режима. Оптимально, если смена (демонтаж, переустройство) режима происходит мирно через уступки, новые выборы, переучреждение государства. Но даже если процесс отягощен насилием и жертвами, лидеры и участники революции, их противники, защитники режима, прочие политические силы, озабоченные не столько властью, укреплением своих позиций, сколько судьбой страны, обязаны оставаться в рамках права, гуманности, равенства перед законом, уважения к свободе и достоинству личности, к собственности.

По-настоящему выигрывает, оправдывает начальные светлые стремления только та революция, которая, выступая против несправедливого порядка, по необходимости нарушая какие-то границы и правила, следует принципам Права, соблюдения общезначимых ценностей [3].

*             *             *

Русская революция действительно имеет не только общенациональное, но и всемирно-историческое значение. Соответственно, у нее есть дополнительные смыслы, соответствующие ее роли в других глубоких планах бытия: социальном прогрессе, глобализации, демократизации, судьбах марксизма и левых идей, геополитике, развитии международных отношений и проч. Но это уже темы дальнейших размышлений.

Примечания

[1] См. Коллинз Р. Макроистория. Очерки социологии большой длительности. М.: УРСС, 2015. Розов Н.С. Историческая макросоциология: методология и методы. Новосибирск: НГУ, 2009.

[2] Данный тезис подтверждается последующим распадом СССР: именно при ослаблении тоталитарных институтов и практик в горбачевскую Перестройку оказалось, что «предпринятое лечение привело к гибели больного». Иными словами, давнишний порок неспособности ригидного авторитарного государства изменяться в соответствии с запросами времени и общества перестал компенсироваться страхом, насилием, идеологической монополией, и быстро проявился через распад и «социалистического лагеря», и СССР, и самого коммунизма как их идейного основания.

[3] Розов Н.С. Ценности в проблемном мире. Философские основания и социальные приложения конструктивной аксиологии. Новосибирск, НГУ, 1998. Разд. 2.1. http://www.nsu.ru/filf/rozov/publ/val/val2-1.htm