Российское гуманистическое общество

www.humanism.ru

2. Ранний Ренессанс

2. Ранний Ренессанс (XIII– сер. XVвв.): гуманистический характер Ренессансного мировоззрения

Определение мировоззрения Возрождения как гуманистического – общепринятое. И тем не менее стоит обратить внимание на то, что гуманизм применительно к философскому мировоззрению Возрождения может иметь двоякое значение: гуманизм означает одну из существенных черт этого мировоззрения, его характер и может служить для обозначения всего первого периода в истории ренессансного мировоззрения. Мы будем использовать это слово в том и другом значении в зависимости и от контекста.

Гуманизм мировоззрения эпохи Возрождения настолько специфичен, что он отличается и от гуманизма теологического средневекового мировоззрения, и от гуманизма новоевропейского, юридического. Их объединяет лишь самый общий принцип: признание равенства всех людей в отношении человеческой природы. Однако сама человеческая природа понимается по-разному. В средние века равенство людей понималось как равенство их перед Богом, сотворившим их по своему образу и подобию. В философии Нового времени равенство людей будет пониматься как равенство перед Законом, возникшее вследствие присущих всем людям неотчуждаемых естественных прав.

Деятели Возрождения не употребляли термин «гуманизм» в его социально-философском значении. Они употребляли данный термин в филологическом значении, близком к гуманитарному, поскольку Ренессанс они связывали с новыми веяниями, явлениями сначала в живописи, а потом в литературе, словесности вообще. Поэтому гуманизм они трактовали как гуманитарное обновление культуры, в первую очередь ее языка (латыни), а позднее и философии, музыки, выйдя за рамки филологии. В итоге гуманизмом стали называть характер культуры в целом. Таким образом, гуманизм означает и определенный принцип, подход ко всему, что относится к миру культуры Возрождения и отличает ее от всякой иной культуры, но одновременно «гуманизм» – это обозначение целого комплекса идей, системы культурных ценностей, составляющих философию гуманизма – философию нового типа человеческой личности.

В Италии на рубеже XIII–XIVвв. произошла переориентация общественного сознания с мистико-теологического понимания философии на эстетико-филологическое. Философия начинает связываться с филологией, поэзией, языком. Родоначальником нового мировоззрения, новой гуманистической философии стали Данте, Петрарка[1].

Данте Алигьери (1265–1321 гг.) – это поэт-философ. Он хорошо знал схоластическую философию, в том числе и философию Ф. Аквината, занимался ею в Париже, в центре философского богословия. Занятия Данте философией отрицались в его «Божественной комедии»[2]. Фабула комедии дана религиозно-мистической традицией, аллегорическим богословским назиданием средневековых описаний хождений в загробный мир и видений посмертных судеб человеческих. Основное направление дантовских повествований определяется системой католического учения о потусторонней жизни грешников и угодных Богу праведников. Однако язык, описание своего хождения, своих чувств и переживаний, характеров – все это не укладывается в традиционную схему. Поэма полна философских символов, обобщений. По существу, это философское обобщение многовековой истории развития человечества.

Гуманизм Ренессанса – это не только философская теория, но и художественно-литературная, эстетическая практика. Поэтому гуманизмом в одном случае можно было назвать систему воззрений того или иного деятеля Ренессанса, а в другом случае гуманистическим можно было назвать его образ жизни, практическую деятельность.

Следовательно, гуманизм Возрождения включает в себя две стороны: теоретическую и практическую. В теоретическом плане он является гуманистической философией человека, отвечающей на вопросы о природе и сущности человека, смысле его бытия, об условиях и образе жизни, адекватных человеческой природе, об идеале человеческой личности – философия Возрождения ставит эти вопросы в центр своего рассмотрения.

Практическая сторона ренессансного гуманизма включает в себя художественную, просветительско-педагогическую, научную и политическую деятельность, основанную на системе духовных ценностей, положенных в основание новой культуры. В центре теоретического и практического гуманизма – свободомыслящий индивид. Свободная личность стоит не только в центре теоретического и практического гуманизма, но в центре всей мировоззренческой картины мира. Она стоит в центре и в том случае, если даже речь идет о гелиоцентрической системе Н. Коперника или о концепции бесконечности миров Дж. Бруно, когда кажется, что не только человек, но и весь земной мир – всего лишь одна из небольших точек в бесконечной Вселенной. Это придает мировоззрению Возрождения антропоцентрический характер, что усиливает его гуманистическую направленность.

На наш взгляд, неправильно связывать как появление антропоцентрической идеи и ее содержания исключительно с эпохой Возрождения, так и возлагать на нее ответственность за кризисы и конфликты современной цивилизации. Во-первых, как пишет В. Бибихин, всегда надо иметь ввиду, что существует определенная поляризация различных периодов Ренессанса, что делает его неоднородным. В. Бибихин в этом случае употребляет выражение «разнообразие Ренессанса», из-за которого «его исследователи часто понимают под ним совсем разные вещи и дают ему разную периодизацию»[3].

Исходя из этого, автор делает вывод, что в разные периоды Ренессанса имело место разное отношение к человеку: наряду с его прославлением существовала и жесткая критика. Такой же позиции придерживался и А. Ф. Лосев, писавший о дуализме в оценке человека Ренессансом[4].

Антропоцентризм, делает вывод Бибихин, не следует рассматривать в качестве строгого понятия, это, скорее, исследовательская метафора, ставшая штампом, за которым не следует видеть какой-то глубокий философский смысл. С этой точки зрения, Ренессанс не несет ответственности за позднейшие интерпретации антропоцентризма. И заветы Ренессанса, его наследие не сводится, не ограничивается только антропоцентризмом[5].

Гуманистический антропоцентризм заключается отнюдь не в абсолютизации личности, не в том, что она объявляется неким абсолютным пределом познания. Антропоцентризм в другом: человек рассматривается как мир самодостаточный, самостоятельный, представляющий интерес сам по себе, без относительно к Богу или Вселенной.

Абсолютно не ставя под сомнение концепцию Божественного творения – философы Возрождения не могли сразу отказаться от средневековой теологии (пример с Данте), – мыслители, деятели Возрождения ставят перед собой задачу выяснить предназначение человека в границах его земной жизни, не связывая напрямую его судьбу с Богом: Творец остается как бы «за кадром». Так, Данте в «Божественной комедии» говорит о земной и небесной жизни, разводя их смысл.

В некоторых случаях философы Возрождения сознательно ограничивали себя рассмотрением только земной жизни человека, которая оказывалась реализацией небесного идеала, сотворением себя в соответствии с ним. В этом случае человек представал во всей своей земной сложности, многогранности, в единстве всех своих свойств и способностей, без деления их на богоподобные и богонедостойные: они все составляют человеческую сущность. И это позволяло им вырабатывать чрезвычайно широкий, универсальный взгляд на человека, свободный от теологического догматизма.

Не оспаривая христианскую концепцию грехопадения человека, они отрицают ничтожность человеческой личности. Понимая под человеческим в человеке, под человечностью (гуманностью) то, что сформировано в личности культурой и что отличает ее от варвара, они исходили из доверия к человеческим возможностям сформировать себя в соответствии со своими представлениями о человеке. Следовательно, смысл человеческой жизни они видели не в искуплении грехопадения, а в достижении действительного богоподобия: преодолевая свои недостатки, «животность», настолько развить и усовершенствовать заложенные в человеке Богом способности, чтобы достичь истинного, подлинного богоподобия. Сделать это человек может сам, в результате собственной деятельности, усваивая культуру и приумножая ее. Богоподобие человека мыслители Возрождения видели в культурной творческой деятельности:

Подумайте о том, чьи вы сыны:

Вы созданы не для животной доли,

Но к доблести и к знанью рождены.

Данте. Ад. XXVI, 119–120.

Признавая совершенство Бога, философы, художники, поэты Возрождения видели красоту мира и человека как таковых, они полагали, что мир и человек могут быть предметом восхищения и воспроизведения не только в связи с Богом, но и сами по себе. Они настолько прекрасны и заслуживают уважения, что заставляют забывать об их творце.

Если в средние века тезис «человек создан по образу и подобию божьему» означал, что человек может рассматриваться исключительно в связи с Богом и, следовательно, антропоцентризм средневековья является отблеском, тенью теоцентризма, то ренессансный человек мыслит себя равным Богу в плане творчества, деятельности, художественного вымысла. Если христианский гуманизм и антропоцентризм производны от теоцентризма, гуманизм Ренессанса направлен непосредственно на утверждение человеческой индивидуальности в качестве самостоятельного субъекта.

Можно согласиться в принципе с Н. Бердяевым, когда он выделяет в истории христианства три стадии: богочеловечность в христианстве, человечность вне христианства, новая христианская человечность[6]. Возрождение – это эпоха возвращения христианской человечности в культуру, сменившую культуру бесчеловечного христианства. Гуманистический антропоцентризм и зафиксировал этот переход к новой культуре, в которой утверждалось единство Божественной воли и Божественного могущества[7].

Идея гуманизма в равной степени секулярная и сакральная, христианская. Но сакральный ее источник связан не столько с официальной исторической церковью, сколько с теми элементами греческой философии, литературной классики, вошедшими в христианскую ортодоксию.

Ренессансная концепция человека формировалась в процессе преодоления средневекового мировоззрения, поэтому-то она и приняла антисхоластическую, антиаскетическую и антидогматическую направленность. Возрожденческий гуманизм наполнялся не идеями филантропизма и религиозного человеколюбия, а идеями свободомыслия и индивидуализма, творческой активности.

Другой важной чертой гуманизма Возрождения являлось новое понимание личностного идеала. Выдающиеся люди этой эпохи видели призвание человека в развитии всех способностей и в их всестороннем применении. В тех случаях, когда импульс к высочайшему развитию личности сочетался с действительно мощной и при этом многосторонней натурой, возникал по-настоящему всесторонний человек. И это не было уделом только гениев. Импульс творчества и всесторонности касался и частных лиц, большинства городских жителей. Я. Буркхардт пишет: «В это время во Флоренции все поголовно умели читать, даже погонщики ослов распевали канцоны Данте, а лучшие из сохранившихся итальянских манускриптов принадлежали первоначально флорентийском рабочим»[8]. Я. Буркхардт делает вывод, что «XVвек – прежде всего и преимущественно век многосторонних людей»[9].

Дж. Манетти (1396–1459 гг.) в труде «О достоинстве и превосходстве человека» говорит о человеке как существе скорее божественном, чем человеческом. И божественность человека он усматривает в его творческих способностях. Сближая человека с Богом, Манетти видит его назначение в том, чтобы быть творцом, достроить, завершить божественное творение, создать мир цивилизованным, преодолеть в себе остатки «животности». Человек – творец мира культуры. Таким образом, происходит обожествление человека, но обожествляется не все в человеке, а то творческо-божественное начало, которое человек усовершенствует в процессе деятельности. Данте говорит, что «из всех проявлений божественной мудрости человек – величайшее чудо».

Ренессансный идеал личности отражал не только утопические желания – в противовес средневековью, но и появившихся в эту эпоху людей, которые действительно изумляли своими разносторонними способностями и творениями (Данте, Леонардо да Винчи, Н. Маккиавелли, М. Фичино…).

Эпоха Возрождения вызвала к жизни совершенно новое явление, которого не знала история, – людей, профессионально занимающихся интеллектуальным трудом, не связанных какими-то цеховыми или корпоративными регламентами. Это были свободные люди. Свободные не только духовно, внутренне, но и юридически: они жили за счет своей творческой интеллектуальной деятельности. Таковыми были философы, врачи, адвокаты, художники, поэты, архитекторы, музыканты… Они тоже начинают объединяться, но это новые формы объединения, не похожие на цеховые и корпоративные союзы. Такими формами объединения становятся кружки, вольные общества, академии. Примером подобного объединения может служить возникшая во Флоренции Платоновская Академия, возродившая традиции античной академии в Афинах.

По мнению П. Гайденко, «именно в эпоху Возрождения впервые снимается тот водораздел, который был проведен между наукой (как созерцанием вечного сущего) и практически – технической, ремесленной деятельностью, - водораздел, который не переступали ни античные ученые, ни античные ремесленники – художники, архитекторы, строители»[10].

Такой же точки зрения придерживается и И. Касавин, когда пишет, что классическая наука формировалась не на кафедрах средневековых университетов, а «практики стали предтечами классического естествознания»[11].

Во главе Флорентийской Академии встал Марсилио Фичино (1433–1499 гг.). Это было свободное, вольное объединение философов, ученых, художников, которые принципиально, в противовес средневековым философским школам, продолжавшим еще существовать в европейских университетах, не считали себя философами. За Флорентийской Академией закрепилось название Платоновской[12], т.к. входившие в нее за образец брали Афинскую Академию Платона. Флоренская Академия представляла собой нечто клуба, творческого семинара близких людей. Душой Академии был М. Фичино – литератор, переводчик, богослов, медик… Фичино перевел всего Платона, Плотино, Прокла. Он стремился синтезировать античную языческую философию и христианскую теологию. И в этом он следовал за Петраркой, Манетти, которые тоже стремились соединить гуманитарную направленность раннего христианства с античной антропологией. Главный труд Фичино «Платоновское богословие о бессмертности души» посвящен этой проблеме.

Фичино рассматривал человека как посредника между Богом и миром. Человек, по Фичино, это прежде всего разумная душа, которая близка и причастна Божественному уму, душа управляет телом. Человек, благодаря душе, входит в высшие сферы, но, не отвергая при этом и низшие. Фичино искал в античной философии теоретические аргументы своему практическому гуманизму. И находил их в философии Платона.

В традициях Платона Фичино рассматривает Вселенную как прекрасную гармонию движения сфер. На вершине этого творения стоит человек. И если божественное провидение есть условие существования Космоса, то человек является богом в мире сотворенной им культуры. Фичино провозглашал: «Человеческое могущество почти подобно божественной природе; то, что Бог создает в мире своей мыслью, (человеческий) ум замышляет в себе посредством интеллектуального акта, выражает посредством языка, пишет в книгах, изображает посредством того, что он строит в материи мира»[13].

Другой деятель Флорентийской Академии Пико делла Мирандола (1463–1494 гг.), в конце жизни ставший вторым главой Академии, в своем знаменитом трактате «О достоинстве человека» доказывает, что человек представляет собой четвертый мир после поднебесного, небесного и подлунного, соединяя в себе все миры. И в этом он подобен Богу. Главная идея трактата – учение о творении человеком самого себя. Абсолютный Творец Бог, по Пико, поставив человека в центр мира, предоставил ему свободу самому подняться до ангелов или опуститься до звериного состояния.

Гуманизм Возрождения не сводится к указанным выше моментам. Он содержит в себе еще одну важнейшую черту – это гуманитарный характер культуры Возрождения в целом. Гуманизм нового мировоззрения находит свое выражение в становлении нового языка, который возникает в результате реформирования языка схоластической науки – латыни – через обогащение его классической латынью, на котором писал Цицерон, и живым народным языком.

Создаваемый язык соединял в себе метафоричность языка и искусства, точность языка науки, образность и аллегоричность религии. Культура, передаваемая таким языком, становилась доступной и понятной широким слоям населения. Новый язык позволял использовать богатства античной культуры, сблизить ее с культурой Возрождения, осуществить более аутентичный перевод античной классики. Новый язык заставлял по-новому относится к тексту.

С новым языком связано появление филологической герменевтики. Текст перестал быть безличностным, его понимание требовало универсальной общегуманитарной подготовки. Назначение комментария заключалось теперь не в истолковании авторитета церкви, а в восстановлении подлинного текста и исторической личности автора.

Появление нового языка означало также и появление нового стиля мышления, новой формы философских и научных трудов. По существу, создавалась универсальная литературная форма, совершенно непохожая на форму трудов схоластиков. Эта форма заключала достоинства художественной образности, логичности и последовательности научных трактатов, пластичности живописи и скульптуры.

Новый язык позволял создать и выразить новую мировоззренческую картину, которая явно носила гуманитарно-эстетический характер. Атмосфера, настроение, создаваемое ренессансным мировоззрением, было оптимистическим, проникнутым верой в человека.

Подведем итоги. Какой аспект нового мировоззрения мы ни взяли бы – философский (гуманизм как философская антропология, теория человека), гуманитарно-филологический (гуманизм как филологическая герменевтика, как теория языка и художественной прозы), социально-политический (гуманизм как практическое свободомыслие, как индивидуализация жизни и освобождение от средневековых институтов) – оно оказывалось гуманистическим по своей сути.

Начиная с Данте, Петрарки и кончая поздним Возрождением в лице Коперника, Бруно, о каждом можно говорить как о великом гуманисте, несмотря на их серьезные расхождения в области онтологии. Естествознание Возрождения по-настоящему не обрело своей формы, естествознание строится по образу гуманитарного знания.

Гуманисты Ренессанса, многие из которых были общественными и религиозно-церковными деятелями (Фичино, Пико…), не могли заниматься своими теоретическими исследованиями в отрыве от практических интересов тех кругов, к которым они принадлежали. Все они интересовались политикой и участвовали в ней. Поэтому их гуманизм носил отчетливую социально-политическую направленность.

Проявлялась эта направленность двояко. С одной стороны, для многих исторических деятелей Возрождения «Золотой век» был связан с их временем, и они видели необходимость его защитить от покушения на свободу итальянских республик. С другой стороны, в это же время рождаются всевозможные социальные утопии, рисуются картины социального устройства в соответствии с идеалами Ренессанса. Подробнее об этом аспекте гуманистического мировоззрения мы поговорим в связи с социальной философией гуманистов.



[1] См.: Бибихин В.В. Указ. соч. С. 258.

[2] Сам Данте назвал свое произведение «Комедией», но его поклонники – Боккаччо, Петрарка и др. – назвали ее «божественной», подчеркнув тем самым творческий дар Данте, приближающий его к Богу.

[3] Бибихин В.В. Новый Ренессанс. – С. 243. Такой же точки зрения придерживается В.П. Шестаков, заявляя: «Я пришел к выводу, что она (культура – Ф.В.) носит плюралистический характер, допуская существование различных культурных элементов: античных и современных, светских и религиозных,  естественнонаучных и мистических. Поэтому всякая попытка сводить Ренессанс к какому-то одному доминирующему типу культуры обречена на неудачу» / Шестаков В.П. Ренессанс – рассвет или Закат Европы? // Вопросы философии. – 2007. – № 4. – С. 170.

[4] См.: Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. – М., 1978. – С. 612-614.

[5] См.: Бибихин В.В. Новый Ренессанс. – С. 247-248.

[6] Бердяев Н.А. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого // О назначении человека. – М., 1993. – С. 314.

[7] Ф. Бэкон писал: «И для того, чтобы мы не впали в заблуждение, Он дал нам две книги: книгу Писания, в которой раскрывается воля божья, а затем – книгу Природы, раскрывающую его могущество». / Бэкон Ф. Соч. – М., 1971. Т. 1. – С. 128.

[8]Буркхардт Я. Указ. соч. С. 129.

[9] Там же. С. 92.

[10] Гайденко П.П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. М., 200. С. 18.

[11] Касавин И.Т. Предтечи научной революции // Философия науки. Выпуск 5. Институт философии РАН. М., 1999.

[12] Ее еще называли «Платоновской семьей» за особую атмосферу любви и дружелюбия, царившую в ней.

[13] Цит. по: Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. С. 327.