Российское гуманистическое общество

www.humanism.ru

3.3. Человечность как ценностно-экзистенциальный центр

Современная научная картина мира не отменила извечный метафизический вопрос человека: «Кто я и каков смысл моей жизни?». И никогда не сможет этого сделать. И в III тысячелетии человек предстоит всё перед теми же фундаментальными вопросами, которые занимали умы древних. Человечество развивается, но по своей природе, в своих глубинных качествах, экзистенциальных переживаниях, вопрошаниях и потребностях оно неизменно, хотя и нуждается каждый раз во всё новых и новых системах смыслов в изменяющемся мире. Задача культуры состоит в этом случае в том, чтобы стать благоприятным пространством этих изменяющихся смыслов. «На разных культурных языках, – пишет С.В. Бородавкин, – человек будет осмысливаться по-разному. На рациональном – через понятия и логику; на художественном (чувственном) – через эмоционально окрашенные образы; на поведенческом и моральном – через образцы поведения и ценностные ориентации».[1] Современный гуманизм осуществляет универсализацию известных в культуре рациональных и эмоциональных способов освоения мира и человека в нём на базе главного для него качества человеческой природы – человечности. «Гуманизм возникает в нашем внутреннем мире всякий раз, как только мы ощущаем в себе, замечаем, переживаем или осмысляем нашу собственную человечность», – отмечает В.А. Кувакин, подчеркивая естественность и многообразие проявлений гуманизма в человеческой жизни.[2]

Если потенциальная или реальная (фактуальная) человечность мало кем из учёных-гуманитариев отрицается, то среди светских гуманистов тем более существует полное согласие, что «вместилищем» этой ценности является ещё более значимая и масштабная ценность – человек, субъект этой человечности, личность или Я, чаще всего отождествляемое с понятием личности. Но при этом возникает вопрос о познании или обретении личностью самой себя как приоритетной ценности.

Вопрос этот одинаково волнует и философов, и психологов, и антропологов. Так, для В.С. Барулина вопрос о рефлексии и самопознании человека связан с проблемой неизвестности. Он считает глубокой иллюзией мнение о том, что человек сам для себя очевиден, ясен и прозрачен. Человек познаёт себя, на самом деле, только в конце познания всех вещей, ибо познать себя – целая наука, дело жизненного опыта и мудрости. Данность внутренней жизни человека отнюдь не означают ясности и очевидности этой жизни. Ни об одном предмете, пишет В.С. Барулин, нет у человека стольких иллюзий, сколько о самом себе, своей собственной природе. По его словам, «человек лицом к лицу с собой – это в определенной мере гносеологическая нравственная проблема. Человек наедине с собой – это зачастую человек со своими потенциалами, желаниями, своими глубинными устремлениями, которые не только не высказываются, но зачастую адекватно не осознаются им самим, но, тем не менее, глубоко живут в нем, будоражат его душу, и, так или иначе, прорываются на поверхность его жизни».[3] Сложность самопознания связана, по мнению автора, с неукротимым стремлением человека к положительной самооценке, которое вторгается в процессы осмысления Я-объекта перед лицом Я-субъекта и создает очень сильное ценностное сопротивление. И лишь глубокая интимность отношений Я-субъекта и Я-объекта в состоянии пробить или смягчить эту ценностную самооборону. В свете этого саморефлексия предстает необходимым условием роста и творческого самосозидания человека, осознания им своих нереализованных возможностей, скрытых и подавляемых претензий, радости, симпатий, страданий и агрессивности, скрытых самооценок, живущих в глубинах человеческой души. «Работа человека по осознанию самого себя представляет собой глубоко творческий процесс, и как всякий творческий процесс он весьма значим для самого человека. В ходе этого самосознания, саморефлексирования человек и сам поднимается, как поднимается всякий делающий новый шаг в любом познании», – пишет С.В. Барулин, подчёркивая, что саморефлексия – это не болезненное самокопание, а составная часть сложного проекта самосовершенствования человека.[4]

Проблема рефлексии, критичности и самосознания, развёрнутая в концепциях гуманистической психологии и педагогики, перерастает в программы обретения методов и процедур самодетерминации, самосовершенствования и самопроектирования, которые можно рассматривать как частные приложения к аксиологии гуманизма, поскольку их изначальная цель – самосовершенствование человека, повышения её ценностного уровня и статуса. Об этом хорошо говорит В.В. Бибихин: «Человека, двигавшегося вместе с порядком вещей, словно окликнули. Оглянувшись на оклик, он признал, что звали именно его, и согласился со своим новым призванием. Он обязан в согласии с ним дать отчёт о себе и о том, что он видит у себя на руках. Он уже никогда не сможет теперь уснуть. Напрасны попытки сделать вид, что оклик ему приснился… Человек повсюду встречает как в зеркале самого себя».[5]

Современный гуманизм, как уже говорилось, имеет много форм своего существования. Особенно активно заявляет о себе гражданский гуманизм, отстаивающий достоинство гражданина и демократические ценности общества. Однако – и это одно из проявлений благодарности Ф. М. Достоевскому, Н.А. Бердяеву, Л. Шестову со стороны гуманизма – всё больше возрастает признание того, что сколько-нибудь заметные изменения в жизни социума можно ожидать лишь тогда, когда начнёт меняться ценностный облик самого человек, повышаться само качество человека, а не просто средовые ценности. Как справедливо отмечает А. Печчеи, суть проблемы, ставшей перед современным человечеством, сводится к тому, что люди не успевают адаптировать свою культуру к тем изменениям, которые сами же вносят в мир. «…Источники этого кризиса лежат внутри, а не вне человеческого существа», – пишет он в своей книге «Человеческие качества». – И решение всех этих проблем должно исходить, прежде всего, от изменения самого человека, его внутренней сущности».[6]

Жизнь – не только прекрасный дар, изначальная ценность; она трудна по своей природе. Гуманизм не игнорирует факт драматизма, трагичности человеческого существования, связанный с осознанием его «абсурдности, эксцентричности, неравновесности».[7] Но при этом он предлагает человеку обратиться, говоря словами Н. Бердяева, к своей «денности» и не отвергать предлагаемые гуманизмом пути к изобильной и достойной жизни, начинающиеся в самом человеке. Гуманизм знает и о темных, антиценностных сторонах человеческой природы, но его «интересует не отрицательный, а положительный полюс личности. С этой точки зрения, гуманность – высшее жизнеутверждающее начало в человеке».[8] Гуманизм наших дней как ответ на экзистенциальный запрос современного человека реалистичен и рационалистичен, поскольку ему необходимо предоставить в распоряжение человека ясный и разумный проект реализации его основного ценностного качества – человечности, ведающей проявлениями потенциальной способности двигаться вперед, к зрелости и мудрости. «Уникальность гуманизма как мировоззрения состоит в том, что, делая упор на положительные качества человека, он предлагает ему программу укрепления его жизнестойкости, расширения естественных социальных возможностей, развивает критическое мышление. Гуманизм помогает человеку человечным образом использовать свой исключительный дар – разум…».[9] Вот почему другими ключевыми ценностями в рамках гуманистической концепции личности стали рост, свобода, зрелость, рациональность, любовь и актуализация. При этом разум оказывается идеальным орудием презентации и осмысления содержания внутреннего мира человека, стержнем, вокруг которого объединяются его знания, умения, убеждения, опыт и ценности.

Анализу человечности как базовой категории природы человека посвящён ряд работ отечественных исследователей гуманизма. Среди них особенно выделим следующие: Л.А. Гуцаленко «Мероопределение человека и общества», В.Е. Гарпушкин «К общей теории человека и человечества», Г.И. Добротворская «Мера человечности», Э.П. Кривушина «Мера человечности бытия и идеал жизни личности».[10] Так, например, Г.И. Добротворская полагает, что сущность человечности заключена в родовой функции этого феномена, она есть призма нравственной формы сознания, критерий нравственной оценки. Её сущность «проявляется не только в регулировании общественного сознания, но и в регулировании самих межчеловеческих отношений, поскольку реализация этой функции происходит через поступки и характер деятельности людей».[11] По мнению автора, человечность – это качественная характеристика, «это специфика личности как качества, присущего именно человеку, отражающее в себе именно человеческое, а не какое-либо иное…».[12] Человечность может выступать в качестве внутренней формы потребностей человека, но может выступать в качестве их содержания. Важным является вопрос о мере человечности, о пределах её роста и возделывания. Этот сторону дела автор также не обходит вниманием: «Целостность человечности как нравственного качества представляет собой единство любви к себе и к другим людям, единство самолюбия и человеколюбия».[13] С точки же зрения Э.П. Кривушиной, мера человечности личности связана с её идеалом и поэтому «осознание собственной человеческой меры всегда или хотя бы в тенденции вырастает у свободной личности до уровня «оптимальной меры», т.е. идеала… Идеал изнутри стимулирует преобразование меры бытия в направлении максимальной человечности».[14]

Среди фундаментальных исследований феномена человечности выделяется монография В.Д. Шадрикова «Происхождение человечности». Автор высказывает убеждённость в том, что понять природу человека невозможно, не разобравшись в понятии «человечность», и предпринимает попытку обстоятельно исследовать его, осмыслить соотношения человечности с сознанием, мышлением, мотивацией, поступками, моралью и религией, рассмотреть процесс очеловечивания природных качеств человека. Отличительной особенностью позиции автора в разработке понятия человечности является его убеждённость в правомерности «обратиться к религиозному пониманию духовности» при трактовке «происхождения человечности и очеловечивания природных качеств человека духовностью», поскольку только «в логике их решения… можно дать целостное психологическое понятие личности».[15] При этом он подчеркивает, что «не отождествляя науку и веру, мы в то же время и не противопоставляем их друг другу».[16]

Важным выводом, созвучным с трактовкой природы человека в современном гуманизме, является мысль автора о том, что человек – существо, принципиально незавершённое, постоянно претерпевающее изменения, способное к развитию, раскрытию своих сущностных сил и совершенствованию. «…В процессе развития духовных сил индивида изменяются и его душевные (психологические) качества. Природное мышление становится моральным мышлением… Происходит одухотворение природных сил человека… Механизм одухотворения способностей заключается в том, что каждая психическая функция включает мышление, а мышление морально. Следовательно, у духовно развитого человека каждая психическая функция интеллектуальна и моральна. В этом случае человек воспринимает, представляет, мыслит и переживает через призму своей духовности».[17]

Со своей стороны В. А. Кувакин обосновывает светское, внерелигиозное понимание человечности, демонстрируя её связь с базовыми характеристиками человеческой природы, когда она проявляется во всем многообразии своих измерений и отношений. В интеллектуальной сфере она проявляется через внутренне присущую ей разумность и здравый смысл; в психологии – через мир чувств и переживаний человека; в экзистенциальности – через связанность «с субстанциальностью человека, с его абсолютностью как уникальной реальности».[18]

Вместе с тем, несмотря на всю сложность и неисчерпаемость своих черт, на свою загадочность, выражающуюся в формах спонтанности, бескорыстия и даже жертвенности, человечность как качество личности теснейшим образом связана с самосознанием человека. Именно в этом процессе она может раскрыться наиболее полно, эффективно и плодотворно. Поэтому человечность – это характеристика личности с высоким самосознанием, обладающей человеколюбием, любовью «к человеку как таковому, как к живому существу».[19] Чем выше самосознание человека, тем более высоким ценностным статусом наделяется человечность в его системе ценностей. История знает немало выдающихся личностей, чья жизнь подтверждает эту взаимозависимость. В этом смысле нельзя не согласиться с А. Мамедовой, полагающей, что человечность есть что-то надвременное, не подвластное времени.[20] К этой же точке зрения примыкают размышления В. А. Рыбина о том, что человечность является неустранимым элементом внутреннего мира любого психически нормального человека: «Абсолютно бесчеловечных людей не бывает, но нет и абсолютно человечных людей: речь идет о преобладании и борьбе в личности того или другого…». [21] Невозможно в этой связи не указать на созвучие современных исканий в области гуманизма с поисками человеческой аутентичности в творчестве Н.И. Бердяева и Л.И. Шестова, продемонстрировавших нерасторжимость их жизни и философии всей своей судьбой.

Такая вполне экзистенциальная установка современных представителей Московской школы гуманизма с полным основанием позволяет говорить о влиянии отечественной школы экзистенциализма, прежде всего работ Н.А. Бердяева и Л. И. Шестова, на концептуальные основы становящейся парадигмы светского гуманизма в России. В.А. Кувакин, испытавший на себе заметное влияние со стороны русского экзистенциализма, также рассматривает человечность как центральное позитивное качество, свойство, способность человека, коренящуюся в самой его природе. В отличие от А.Г. Круглова, он обращает внимание на сложный состав человечности как экзистенциального состояния, в которое входят как минимум такие позитивные качества человека, как уважительность, совестливость и здравый смысл. «Различая в себе человечность, я, – пишет В.А. Кувакин, – переживаю её как что-то очень важное и ценное во мне, как центр или ось всего положительного в глубине своего существования. Именно человечность обеспечивает меня естественной уверенностью в том, что есть мне подобные, что они также обладают человечностью и что это является возможностью и позитивной основой наших человеческих отношений».[22] Человечность облагораживает наши психические переживания, удерживает их в состоянии равновесия, гармонии. Ограничивая и сдерживая деструктивные проявления нашей психики, гуманность проникает во все сферы наших переживаний и контролирует способы их проявления. Гуманность как стиль поведения необходима человеку не только в процессе взаимодействия с другими. Она важна и как манера общения человека с самим собой для сохранения своего здоровья и как способ достижения жизненного успеха.

В самом деле, обиходное понимание гуманности подразумевает любовь и уважение к человеку, заботу о нём, о его благополучии, признание его достоинства и ценности. Проявление гуманности не ограничивается сферой отношения человека с иными формами реальности, но распространяется и на сферу взаимодействия личности со своим Я. Гуманисты трактуют человечность как «врожденное качество людей, знак их способности и стремления к созиданию и укреплению достойной жизни, к тому, чтобы хорошо делать дело, радоваться жизни и быть счастливыми».[23] Однако самым проблемным положением является здесь способность человека быть гуманным на деле, сама возможность реализации гуманности как врождённого качества.

В мире человека все держится на усилии, на воле быть человеком, в конечном счете – быть человечным. Если нет воли, стремления быть человеком, то нет и самой личности. Именно в прихотливости и непредсказуемости человека в его самоосуществлении следует искать корни распространённого представления о том, что человек не обладает твёрдо определённой сущностью.[24] Однако гуманистическая концепция личности рассматривает сущность человека как процессуальность и направленность развития именно в направлении укрепления и усиления энергии человечности: «Право на гуманность имеет всё живое, а у человека она составляет обязанность…».[25]

Требование, а точнее свободное предпочтение, приоритетность человечности по отношению к иным формам чувствования и поведения – это, скорее, свободный выбор каждой развивающейся личности, чем абстрактный моральный императив. На психологическом уровне выбор мотивируется здесь, в первую очередь, насущной потребностью самого человека – потребностью в положительных эмоциях. Гуманность как раз и очерчивает ареал этих позитивных жизнепроявлений, расширяет его, освещает тёмные уголки человеческой души, контролируя всплески низменных или деструктивных страстей. Речь не идёт ни о чём экстраординарном или заведомо невозможном, находящемся за пределами человеческих сил, поскольку гуманизм – не только самое благородное и научно ориентированное (рациональное), но и одновременно реалистичное учение о человеке, предлагающее доступные любому индивиду формы отношения к человеку как к наиглавнейшей ценности.

Гуманность как психический феномен гораздо глубже и объёмнее, чем просто забота и любовь, достоинство и жизненный успех. Гуманность определяет качество их проявления в нашей жизни. Так, например, любовь и забота, выросшие из общей установки личности на гуманное отношение к другому человеку, никогда не поставят выше конкретного человека и его реальных потребностей саму необходимость их проявления. Мы не найдем в поступках гуманного человека того формализма, в котором нравственный долг противопоставляется естественной доброте, а не укрепляет и просвещает её. С психологической точки зрения, гуманность это субстанциальное свойство человека, определяющее благоговейное отношение ко всему, что соприкасается с Я человека. Это – необычайно тонкая и в тоже время прочная настройка психики на положительное отношение личности к своему внутреннему миру и объективным реальностям её жизненного пространства. Это, скорее, глубинная психо-эмоциональная и интеллектуально-смысловая установка, чем простое одномерное чувство.

Представители и светского, и религиозного направлений в современном гуманизме в равной степени признают положение о том, что человечность – это не миф и не прекраснодушная выдумка гуманистов: «Человечность каждого человека есть… факт, есть его существенная характеристика»[26], присущая людям самых различных психотипов и социальных слоев. Правда, укажем попутно и на отличие между ними: для религиозных гуманистов «человечность… не есть наше творение. Это подарок иной, более высокой силы»[27]; для светского направления в гуманизме, опирающегося на здравый смысл и рациональность, «путь к подлинному добру лежит только через нашу природу».[28] О различии религиозного и светского подходов ёмко высказался М.В. Дробжев. В тезисах на тему «Проблема гуманизма в русской религиозной философии» он так говорит об этом: «Светский гуманизм главное внимание уделяет не только человеку, но и его самостоятельности в достижении поставленных целей. Он провозглашает автономию человека от Бога, веру в безграничные творческие возможности личности, подчеркивает необходимость свободы человеческой воли, значение разума, развитие индивидуальности, внутреннего мира. Такой гуманизм повышает личную ответственность индивида за своё будущее и будущее всего человечества. Религиозный гуманизм, по сути, снимает личную ответственность индивида за себя лично и за человечество…». [29]

Но в понятие «гуманность», «человечность» и светский, и религиозный гуманизм вкладывают практически одинаковый смысл. И первый, и второй подразумевают, что люди, обладающие гуманностью, – это люди, идущие навстречу своей человечности, люди мужественные и решительные, способные стоически переносить крушение планов и надежд, не теряя при этом веры в себя и доброжелательности по отношению к окружающим, это люди свободные и ответственные, независимые и обязательные. Для них «следовать своей природе – это значит быть искренним в своём добром».[30] Следует добавить, что светские гуманисты видят собственно человеческую природу в отличие от биологической в разуме и призывают опираться на него как на способность видеть за образом, за явлением «вещь-в-себе».[31] «Поведение человека, – утверждает психолог-гуманист К. Роджерс, – до утонченности рационально, когда он строго намеченным сложным путем движется к целям, которых стремится достичь его организм. Трагедия в том, что наши защитные реакции не дают нам возможность осознать эту рациональность».[32] Трудно не согласиться с этим. Гуманизм сегодня восстал против предубеждения о том, что рационализм – это бесчеловечность, что разум человек употребляет только в корыстных целях. «На самом деле видеть проблемы ближнего и учитывать их – дело самого трезвого разума», – считает А. Круглов, отстаивая исконно человеческий и человечный статус разума.[33]

--------------------------------------------------------------------------------

[1] Бородавкин С.В. Человек в зеркале культуры // Здравый смысл. 2002/2003, № 1 (26), с. 28.
[2] Кувакин В.А. Твой рай и ад, с. 111.
[3] Барулин В.С. Основы социально-философской антропологии. – М.: «Академкнига», 2002, с. 312. На феномен неизвестности при идентификации Я обращает внимание В.А. Кувакин. (См.: Кувакин В.А. Человек в мире действительностей // Вестник Моск. ун. Серия 7. Философия. 2005, № 3, с. 3–13.
[4] Там же, с. 313.
[5] Бибихин В.В. Новый ренессанс, с. 22.
[6] Печчеи А. Человеческие качества. Пер. с англ. – М.: «Прогресс», 1980, с. 14.
[7] Мамедова А. Гуманизм светский и гуманизм религиозный // Здравый смысл. 1998, № 3 (7), с. 94.
[8] Кувакин В.А. Основные характеристики гуманистического мировоззрения // Современный гуманизм: Документы и исследования, с. 102.
[9] Кувакин В.А. Гуманизм – основа гражданского согласия и прогресса в России // Здравый смысл. 2002, № 2 (23), с. 48.
[10] См.: Человек – мера всех вещей. – Горький, 1990.
[11] Добротворская Г.И. Мера человечности // Человек – мера всех вещей, с. 59.
[12] Там же, с. 58.
[13] Там же, с. 58.
[14] Кривушина Э.П. Мера человечности бытия и идеал жизни личности // Человек – мера всех вещей, с. 73.
[15] Шадриков В.Д. Происхождение человечности: Учебное пособие для высших учебных заведений. Изд. 2-е, перераб. и доп. – М.: Логос, 2004, с. 14–15.
[16] Там же, с. 15.
[17] Там же, с. 293.
[18] Кувакин В. А. Твой рай и ад, с. 137.
[19] Рыбин В.А. Гуманизм: Опыт философского осмысления, с. 39.
[20] Мамедова А. Ю. Общество и человечность // Наука и здравый смысл в России: кризис или новые возможности? с. 116.
[21] Рыбин В.А. Гуманизм: опыт философского осмысления, с. 41.
[22] Кувакин В. А. Твой рай и ад, с. 139
[23] Кувакин В. А. Воспитательные и жизненные ресурсы современного гуманизма // Проблемы гуманизации и гуманитаризации образования в высшей школе, с. 9.
[24] Финк Е. Основные феномены человеческого бытия. – Там же, с. 390.
[25] Круглов А. Что такое гуманизм? // Здравый смысл. 1999, № 1 (13), с. 49.
[26] Васильев С. В. Гуманизм как метастабильный феномен. – В кн.: Гуманизм как теоретическая и практическая проблема ХХ века, с. 45.
[27] Там же, с. 46.
[28] Круглов А.Г. Природа человека и идея прогресса // Здравый смысл. 1997/98, № 6, с.21.
[29] Дробжев М. И. Проблема гуманизма в русской религиозной философии // Русская философия: Многообразие в единстве: Материалы VII Российского симпозиума историков русской философии (Москва, 14–17 ноября 2001 г). – М.: «Эксмо-Пресс–2000», 2001, с. 65–66.
[30] Круглов А.Г. Природа человека и идея прогресса // Здравый смысл. 1997/98, № 6, с.21.
[31] Круглов А. Г. Ценность и цена // Здравый смысл. 1999, № 2 (11), с. 14.
[32] Роджерс К. Взгляд на психотерапию. Становление человека, с. 246.
[33] Круглов А. Г. Что такое гуманизм? // Здравый смысл. 1999, № 1 (13), с. 48.